Я последовала за ним. Другого выбора у меня все равно не было.
ИЗ ЗАПИСЕЙ ДОКТОРА АТЛАСА СПЕНСА
Пациент: Райан Ванн, 10 лет.
После того, как закончился прием, я поговорил с родителями Райана. Как только он увидел в приемной всю свою семью, то сразу же бросился занимать место рядом с сестрой. Они склонили друг к другу головы и о чем-то зашептались. Как только я приблизился и пригласил родителей пройти в свой кабинет, близнецы посмотрели на меня и захихикали.
— Мистер и миссис Ванн, — сказала я, когда мы уселись. — Райан считает, что мультисистемная терапия никак ему не помогла. Вы знаете, как важно, чтобы семья и школа стали частью этого лечения. Я, как психолог, не смогу преуспеть в своей работе, если семья не будет активно вовлечена в процесс терапии. Я хотел бы проверить как вы с этим справлялись.
Оба родителя чувствовали себя неловко.
— Мы просто были так заняты, — начала мать.
— Я всю неделю разъезжал по командировкам, — продолжил отец.
— А я выставляла оценки и была так занята, что успевала только прибраться и накормить детей.
— Мы пытаемся, доктор. Клянемся. Просто это всё займет немного больше времени.
— А школа? — спросил я, пытаясь взять себя в руки и не разозлиться. — Вы поинтересовались как дела в школе?
Им стало еще более неловко, если это вообще возможно.
— Нам несколько раз звонил школьный терапевт, — сказала мать. — Судя по всему, Райан пропускал свои приемы. Я поговорила с ним об этом, но…
Я не смог сдержать вспышки гнева.
— Такое ощущение, что вы уже отказались от него, — скорее выплюнул, чем произнес я. — Возможно, он сам со всем этим справится, а, возможно, и нет.
— А как насчет лекарств? — спросил отец. — Может, вы что-нибудь ему выпишите?
Лекарства. Я не смог сдержать усмешку. Любой врач может прописать их. Но программа по изучению и анализу поведения не постучится в дверь человека, который отказался от лечения социопатии и вместо этого просто выдал рецепт на лекарства. К тому же, как психолог, я не могу их прописывать, но это и не важно.
— Скажу вам как специалист, в данном случае таблетки — не лучшее решение.
На мой взгляд фраза «скажу вам как специалист» вызывает у людей доверие.
— Они лишь притупляют болезнь и могут быть опасными. Они могут превратить его в совершенно другого человека. Мы же просто хотим, чтобы он сдерживал свои вспышки. Скажу вам как специалист, терапия — лучший выбор, но её нужно проводить регулярно.
— Я знаю, — сказала мать. — Я знаю. Я знаю, мы знаем. Мы будем стараться. Обещаем.
* * *
Я не ожидал большого прогресса, когда через две недели Райан пришел ко мне на следующий прием.
— Как дела, Райан? — спросил я.
— Хорошо, — ответил он.
— Как прошли эти две недели?
— Хорошо.
— Как общением с родителями и школьным терапевтом?
— Хорошо.
В этот раз он мельком взглянул на меня. Клянусь, в его глазах была такая мука, что мне и самому стало больно.
— Родители сказали, что вы не разрешили давать мне лекарства.
— Это правда.
Он моргнул.
— Спасибо. Я не хотел их принимать.
— Всегда пожалуйста, — ответил я и его взгляд немного смягчился. Я перешел к вопросу о терапии. — Ты разговаривал с родителями и школьным врачом?
— Я слышал, как общались родители. Мама сказала, что принимает таблетки и поэтому чувствует себя иногда как зомби. Я не хочу чувствовать себя как зомби.
— Я тоже не хочу этого для тебя. А как твои приемы у терапевта? Ты ведь общался и с родителями, и со школьным терапевтом?
Он уставился на пол, на свои ноги.
— Они попросили, чтобы я сказал «да».
Мое сердце «бухнуло вниз».
— Так ты не общался с ними?
— Нет, — проворчал Райан. — Но за последние несколько недель я никого не убивал.
Он напряженно посмотрел на меня, как будто искал одобрения. Моего одобрения. Это прорыв. Маленький, но прорыв.
Тем не менее, слова замерли у меня в горле. Что я должен на это сказать?
— Ну, — наконец, произнес я. — Я рад это слышать. Ты, вроде как, делаешь успехи.
Его лицо озарила искрящаяся, как молния, улыбка. Но, как и молния, она быстро пропала.
— Но это долго не продлится, — его голос звучал озабоченно. — Даже если я очень этого не хочу.
У меня скрутило живот.
— Любой человек может измениться, — сказал я. — Даже ты. И не важно, что говорят тебе другие.
Он одарил меня еще одной улыбкой, но на этот раз грустной.
— Нет, — ответил Райан.
Его улыбка была терпеливой – вот правильное слово. Райан улыбался как будто он — учитель, а я — ученик.