— Хорошо, — наконец сказала она, заглатывая её с такой силой, что крючок мог бы пройти сквозь её верхнюю губу. — Что произошло в репетиционном зале, Джули?
Я растянула губы в улыбке, изо всех сил стараясь не заплакать. Я должна напугать её. Я должна напугать её до такой степени, что она больше никогда не придёт.
— Ничем не могу помочь вам, Дженнифер, — произнесла я. — Или я могу называть вас Дженни? Да, будете Дженни. — Её улыбка стала натянутой. — Дженни, я ничего не помню, кроме того, как сидела в репетиционном зале с кларнетом на коленях и вырезала свое имя на пюпитре. Директор оркестра в это время работал с одним из новеньких. Мой брат ворвался в помещение. А потом... — тут я сделала эффектную паузу — Ничего. Последнее, что я помню — это какое-то мерцание, а потом раз – и все мертвы. Именно это вы хотели услышать, Дженни?
— Мне жаль, — её слова прозвучали механически, как приветствие на автоответчике. — Ты ведь знала большинство присутствующих в зале?
— Погибло одиннадцать человек. Одни из них — мой парень. Другой — моя лучшая подруга. А третий — мой учитель. Я знала и остальных, но не слишком хорошо.
— Мне так жаль, — ещё раз произнесла она.
Я надеялась, что она не заставит и меня повторить это снова. Я столько наврала в ходе нашего разговора, что просто и не вспомню что говорила. При мысли об этом у меня все сжалось.
— Джули, ты и правда ничего не помнишь?
— Нет, ничегошеньки, — ответила я. Ещё одна ложь в мой список.
Она снова начала жевать губу, одновременно постукивая карандашом по блокноту.
— Между тем, как твой брат вошел в зал, а вышла ты одна, прошло двадцать две минуты. Так ты говоришь, что ничего не помнишь?
— Доктора говорят это нормально. Что-то типа амнезии. Вы конечно же слышали об амнезии, Дженни?
Я прочитала её статью на следующий день. Она процитировала всё, что я сказала и добавила что-то по поводу слёз, блестевших у меня в глазах и всхлипов, которые я пыталась сдержать. Смысл в том, что я доверилась ей и расплакалась у неё на плече. А какие выводы она сделала? Я — злая. Я — проблемная. И лишь вопрос времени, когда я пойду по стопам своего брата.
Моя мама цокнула языком, читая эту статью, а потом шепотом начала переговариваться с отцом, думая, что я не слышу.
«Нам нужно уехать. Ради Джулии. Ради нашего ребёнка. Я скажу ей, что это ради нас. Ради меня. Что я больше не могу выносить репортеров и нашу изоляцию от общества».
Через две недели я стала Люси Блэк.
Глава 3
Понятное дело, я не помню, как мы с братом рука об руку появились на свет, или спали рядышком в колыбели. Но я помню, когда у нас появилась двухъярусная кровать. Вопрос о том, чтобы поселить нас в разных комнатах, никогда не стоял. То, что мы будем жить вместе всегда было понятным, как и то, что небо голубое, а трава зелёная. В этом мы даже не сомневались. Одно время мы проводили ночи на односпальных кроватях, его была голубой, а моя зелёная, но он был слишком далеко от меня — на другой стороне комнаты. А что, если бы у меня начались кошмары и мне понадобилось бы выплакаться на чьем-нибудь плече? Мы не могли полагаться в этом на своих родителей. Когда нам исполнилось шесть, мы решили, что нам нужна двухъярусная кровать. Родители с этим согласились.
Отцу понадобилось почти четыре часа, чтобы собрать её. Это сопровождалось усиленным потоотделением и ругательствами, а в какой-то момент, он чуть не лишился большого пальца, после того, как ударил по нему молотком. Наверное, тогда он в первые провел с нами так много времени, поэтому, эти четыре часа пролетели как четыре минуты. Мы с братом стояли и восхищенно следили за каждым гвоздем, боясь раскрыть рот, как будто от этого он бросится в кусты, как испуганная газель.
— Джулия, Райан, — сказал отец, когда мы наконец, подняли матрас на второй ярус. — Кто где спит?
— Чур я на верху, — ответили мы в унисон, а затем повернулись и уставились друг на друга. Это было что-то новенькое: разногласие. Мне это не понравилось.
— Мне очень хочется спать на верху.
В зависимости от настроения, я могла бы представляла себя принцессой, которая машет подданным из башни своего замка или, астронавтом, который смотрит на землю с луны.
Райан склонил голову набок и обозрел наше будущее королевство. Зажевав внутреннюю сторону щёки, он о чём-то размышлял.
— Мне тоже очень хочется занять верх.
Не смотря на то, что его голос был ровным, я вся сжалась. Я не помню, чтобы в его словах было что-то не так, наверное, я все знала еще тогда.
— Можешь спать там, — мрачно сказала я. — Думаю, внизу тоже будет весело. Я могу притвориться, что нахожусь в подземной пещере и каждый раз, когда ты пошевелишься, буду представлять себе землетрясение.