Мама наблюдала за мной с неуверенной, но радостной улыбкой.
— Я вижу ее первые ростки на твоем лице, милая, — произнесла она. — Оно восхитительно!
— Мое лицо? — переспросила я.
— Нет, — ответила она. — Вернее да, твоё лицо восхитительно, но я имела в виду чувство осознания того, что кто-то любит тебя. Оно тоже восхитительно.
Я наклонилась и подобрала с полу тряпку. По моим пальцам потекла мыльная вода, пахнущая чем-то терпким.
— Спускайся вниз. Майкл собирается приготовить нам суп.
— Вот это да! Майкл готовит для тебя? Судя по всему, он хозяйственный. —Мама выхватила её у меня из рук и выжала, отчего мыльная вода расплескалась по чистому полу. — Нет, я позволю вам остаться в кухне наедине. Если решите подняться в твою спальню, то не закрывайте за собой дверь.
— Ну же, мам, — мне невыносима была мысль о том, что она останется здесь и будет на коленях натирать и так уже чистый пол. — Я хочу, чтобы ты поела с нами.
Несколько секунд она смотрела на меня повлажневшими глазами, а потом сказала:
— Я рада, что у тебя есть он. Иди и ешь свой суп.
— Пожалуйста...
— Иди и ешь свой суп, — повторила она, уставившись в пол. — А то он остынет.
Я ушла, оставив маму на полу в ванной комнате. По крайней мере, она на несколько минут отложила свою тряпку и поговорила со мной. Это уже прогресс.
Майкл ждал меня возле лестницы.
— Прости. Я испугался, что случилось что-нибудь ужасное, когда ты не вышла через пять минут.
— И решил, что спасешь меня с помощью пачки бульона и пакета овощей? — подняв бровь, поинтересовалась я.
— Мой суп убийственно восхитителен, — поиграв бровями мне в ответ, сказал Майкл.
На этот раз он разрешил мне помочь ему. Когда я была маленькой, отец научил меня резать лук. (сначала разрезаешь его на две половинки, а потом кладешь их плоской стороной вниз, чтобы они не скользили по столу. Так ты, вероятнее всего, не лишишься пальцев). Тем не менее, я позволила ему проинструктировать меня. Дождавшись, когда мы нарезали три идеальные кучки моркови, лука и сельдерея, чтобы забросить их в кастрюлю вместе с несколькими каплями оливкового масла и чесноком, я положила начало обсуждению того, о чем думала весь сегодняшний день.
— Так значит Элла, — произнесла я.
— Элла, — он аккуратно собрал овощи в ладонь и, прижимая их ножом, чтобы не рассыпались, забросил в кастрюлю, где они начали шипеть, издавая приятный аромат. — Мне жаль, что она всем всё рассказала. Я уже сказал ей, что очень на неё зол.
Закусив изнутри щеку, я склонилась над кастрюлей и сделала глубокий вдох только для того, чтобы он не увидел боль в моих глазах.
— Пахнет изумительно. Сколько еще ждать? — спросила его я.
— Около пяти минут. Этого как раз достаточно для того, чтобы насладиться вкусными запахами.
— Вкусные запахи? Звучит не слишком-то заманчиво, — говорю я. — Слушай, мне нужно поговорить с Эллой, но не думаю, что она или её друзья попадутся мне на пути. Все боятся меня. Ты сможешь мне помочь?
Я отхожу в сторону, чтобы Майкл мог помешать нашу мирпуа45.
— Но ведь у неё нет причин, чтобы боятся тебя? Я прав?
Меня снова охватила тупая пульсирующая боль, но я напоминаю себе, что он любит меня. Доверяет. И не имеет в виду того, что говорит.
— Конечно, у неё нет причин бояться меня. — Наверное, мой голос прозвучал обиженно, потому что он бросил ложку на стол и наклонился, чтобы обнять меня. — Я понимаю, почему она боится, но мне нужно просто поговорить с ней.
— То, что она сделала – это ужасно, — сказал он и его дыхание пошевелило волосы на моей макушке. — У тебя есть полное право злиться на неё.
— Я не собираюсь убивать Эллу. Господи, почему я вообще должна это говорить. Я просто хочу пообщается с ней и доказать, что я – не мой брат.
Он отстранился от меня, а потом прислонил свой лоб к моему. Я закрыла глаза и почувствовала его горячее дыхание напротив своих губ.
— Это разумно. Думаю, я смогу это сделать.
— Она может привести с собой друзей. Пусть и они все увидят. И ты тоже приходи. Только не говори, что я буду ждать её.
— Это также можно устроить.
— А еще я не хочу, чтобы рядом оказались чёрные костюмы.
— Чёрные костюмы?
— Полицейские под прикрытием, которые меня пасут. Один из них сейчас стоит на улице. Разве ты не видел его, когда мы подъезжали?
Его молчание было мне ответом.
— Тебе следует быть более наблюдательным, — сказала я. — Иначе тебя могут убить.
Он отрывисто засмеялся, но как только понял, что я говорю абсолютно серьезно, то замолчал.