— Раз вы на этом настаиваете… — заведующий развел руками. — Требование покупателя — для нас закон! Рады вам служить!
Из тумбочки, стоящей у двери, он достал большой фирменный целлофановый пакет с фирменным вензелем «Си-энд-эй», любовно свернул шубу и уложил туда.
— Ну… спасибо вам! — растроганно пробормотал Данилыч.
— Секунду! — Заведующий протестующе поднял руку. Потом колобком стремительно укатился в радиоотдел, скрылся там, потом вернулся и протянул Данилычу черные электронные часы.
— Ну зачем? Не надо! Спасибо! У меня есть часы, вот! — Данилыч для убедительности показал запястье.
Заведующий с торжествующим видом положил подарок к себе на ладонь. Под прямоугольным циферблатом оказалась клавиатура из остреньких разноцветных кнопочек.
— Компьютер! — горделиво проговорил заведующий.
Он потыкал мизинчиком в кнопки — время с циферблата исчезло, и появился мучительно знакомый прямоугольный треугольник. Потом он исчез и появилась формула теоремы Пифагора.
— Компьютер! — видимо не уверенный, что мы поняли, повторил заведующий.
Поклонившись, Данилыч принял подарок («кодо», как это звучит по-французски), потом взял вдруг мою руку и защелкнул браслет.
— Тебе! Ты меня спас! — произнес он.
Французы зааплодировали.
Распаренные, как после бани, в сопровождении французов, уже ставших нашими лучшими друзьями, мы направились к выходу из универмага.
Лично я не мог оторвать глаз от подарка.
— Скажите, — не удержавшись, спросил я у заведующего. — А он… на батарейках?
— Да, конечно, — ответил заведующий.
— А запасные батарейки у вас есть? — пробормотал я.
— Ну разумеется! Как я мог забыть! — воскликнул заведующий и укатился.
— Ну ты и наглец! — Данилыч покачал головой. — Давай… В темпе… буду в метро тебя ждать!
Заведующий дал мне батарейки в прозрачном пакетике, я сунул в карман и выскочил на улицу. Было уже пусто. Я сбежал в метро. Идти надо было по длинному бетонному коридору. Людей не было. Я повернул за угол коридора и увидел Данилыча. Вплотную к нему стоял костлявый человек в плаще и берете, приставив к задранному подбородку Данилыча острый нож. Пакет с шубой валялся на полу. Второй грабитель стоял рядом, но лицом ко мне. Ноги мои ослабели, отключились. Потом я снова включил их и медленно двинулся вперед. Я отчаянно вертел головой, с интересом разглядывая рекламы на круглых стенах коридора, абсолютно не видя того, что происходило передо мной. Данилыч был плотно прижат к неподвижной вертушке… конечно, если бы у него был размах, он бы показал… но он был буквально распластан. На потолке я увидел защелку вертушки. Глядя исключительно по сторонам, абсолютно не замечая ничего, я приблизился к защелке, резко вытянулся туда и щелкнул ею. Данилыч тут же ударил вертушку спиной, она с бряканьем повернулась. Данилыч выскочил на простор и оттуда прыгнул на грабителя. Второй кинулся ко мне. Все происходило Почему-то очень медленно. С изумлением я увидел на шее грабителя черное родимое пятно — как раз там, где обозначена была смертельная зона у робота-каратиста.
«Сюда надо бить… — подумал я. — Сюда… бить…»
Он соображал не так туго, как я, рука его поднялась, в ней что-то сверкнуло, в голове моей тихо пискнуло, и все исчезло.
Глава XVIII
Очнулся я опять в том же самом полицейском участке при универмаге: надо мной хлопотал доктор в белом халате, слегка в стороне взволнованно вышагивал Данилыч; мощный брюнет, который привел нас сюда в первый раз, кричал в телефон. Но больше всех переживал лысый управляющий: он то молитвенно складывал ладони, то вытирал платком пот.
«Ну и денек нынче выдался, — говорил его отчаянный взгляд. — Ну и клиенты пошли: не успеешь расхлебать одну неприятность, как тут же другая».
Увидев, что я уже вполне осмысленно смотрю на него, он ослепительно улыбнулся и помахал ладошкой. Я ответил ему тем же.
Потом я вдруг сморщился — от боли и, одновременно, от ужасной мысли: неужели увели шубу? Резко поднявшись, я огляделся, увидел сверток с шубой на столе и успокоено рухнул обратно.
Потом перед глазами у меня замелькал бинт: врач бинтовал, Данилыч поддерживал мою буйну голову сзади.
Врач засучил мой рукав, потер кожу спиртом и вонзил иглу. Наступили покой и блаженство.