— Ты можешь поговорить со мной. Я видел, что произошло, но я выслушаю, если ты захочешь выплеснуть все наружу. Я найду тебе психотерапевта, если это то, что тебе нужно.
— Я проходила терапию в прошлом году. Я знаю, как с этим справиться. Я не хочу постоянно думать о том, что сделал Джейк, или гадать, что было бы, если бы я поступила по-другому. Я не хочу оглядываться назад, потому что, если я это сделаю, я не смогу двигаться вперед. Я поговорю с Шоном и расскажу тебе все, что ты хочешь знать, но потом я хочу двигаться дальше, хорошо?
— Могу я как-то помочь?
— Можешь начать с повторения того, что ты сказал прошлой ночью.
Маленькая улыбка искривляет мои губы, когда она улыбается, а глаза сверкают. Она такая чертовски сильная…
— Что я сказал?
Она хрипит, упираясь обеими руками мне в грудь, пытаясь вывернуться из-под меня.
— Я тебе не скажу.
Я беру ее руки в свои и снова прижимаю к себе, глядя в эти зеленые глаза, которые держат мою душу в заложниках.
— Я люблю тебя, детка. — Я наклоняю голову, чтобы поцеловать ее, но она закрывает рот рукой и качает головой.
— Я люблю тебя, но я не буду целовать тебя, пока мы не почистим зубы.
ГЛАВА 34
Мия
— МИЯ!
Я мгновенно напрягаюсь при звуке его голоса. Сделав глубокий вдох для храбрости, я крутанулась на пятках и оказалась лицом к лицу с Брэндоном.
С момента инцидента в Q прошло больше недели. С тех пор я жила у Нико, пропустив неделю в колледже не только ради него, но и ради себя. Он попросил меня подождать, пока синяк заживет, прежде чем возвращаться, но, поскольку до выпускного осталось всего несколько дней, я не могу позволить себе больше пропускать занятия.
Синяк почти исчез. Осталась только желто-зеленая тень над моей челюстью. Из-за него студенты и преподаватели останавливаются на полушаге, открыто глядя на меня с жалостливым выражением лица.
Никто не сказал мне ни слова с тех пор, как я вошла в дверь два часа назад, хотя все знают, что произошло. Ролик, который записал Джейк, не просто сохранился на его телефоне. Он был загружен в облако…
Кто-то взломал аккаунт Джейка, скачал видео и разослал его по всему кампусу. Меня чуть не стошнило, когда тройняшки рассказали мне об этом, но я кое-что поняла, пока оставалась запертой в доме Нико.
Мне не стыдно за то, что произошло. Я бы не хотела, чтобы вся экосистема колледжа смотрела, как Джейк Грей засовывает свой член мне в рот, но если этот ролик послужит тревожным сигналом для таких, как Брэндон, то это один плюс.
Второй — возвращение моей сестры.
В воскресенье она проплакала несколько часов, извиняясь за то, что не была рядом со мной все эти годы. Мы прояснили ситуацию, уладили разногласия, и она каждый день заходила ко мне, чтобы составить компанию, пока Нико на работе.
У меня не было времени скучать. Каждый член семьи Хейс в какой-то момент приходил ко мне. Тео приносил мне еду из Оливкового дерева, когда Нико не мог отлучиться на обед, а Рита практически жила с нами, приходя каждое утро рано утром и не уходя, пока Нико не возвращался домой в пять часов.
Шон приходил дважды, один раз за выпиской, а второй — с новостями, которые меня не слишком волновали. Отец Джейка не смог внести залог, поэтому он сидит в тюрьме, ожидая суда, а Джесси все еще поправляется в больнице. Ему становится лучше. Удар, который он получил по голове, не оставит никаких серьезных повреждений, но поначалу все выглядело малообещающе.
— Мия, — повторяет Брэндон, его тон размерен, словно он боится меня испугать. Он стоит на безопасном расстоянии, одетый в свою фирменную одежду: пиджак и синие джинсы.
Его светлые волосы зачесаны набок и уложены так, как укладывают волосы богатые мальчики, имеющие право на жизнь… слишком роскошную. Его холодные голубовато-серые глаза смотрят на меня, но на его избитом лице нет самоуверенной ухмылки. Не думаю, что когда-либо видела его без нее.
— Послушай, мне очень жаль, — говорит он, тяжело сглатывая. — Правда. Я знаю, что это ни черта не значит, но мне действительно жаль. Я все отменил, клянусь. Ты знаешь, что новости здесь распространяются как лесной пожар, так что не должно пройти много времени, прежде чем все узнают, что тебя нельзя трогать, но если кто-то из этих идиотов окажется настолько самоубийственным, чтобы сказать тебе хоть одно гребаное слово, сразу же приходи ко мне, хорошо?