— Откуда ты знаешь?
— Я многое о тебе знаю. Ты биржевой маклер. Очень хороший. Твой день рождения на следующей неделе. Ты не любишь праздничный торт и вместо него ешь яблочный пирог с изюмом. Ты любишь спагетти, теплые шоколадные пирожные, прыжки с парашютом и зеленый цвет.
Я вопросительно поднимаю бровь, но не останавливаю ее. Это не та информация, которой моя мама поделилась бы, если бы играла в купидона — что она часто делает в последнее время, — поэтому я знаю, что Мия получила ее не от нее.
— Когда тебе было четыре года, Тео сломал тебе ногу утюгом. На правом плече у тебя родимое пятно в виде зайчика. В детстве твоим любимым фильмом был Оскар со Сталлоне, но мама не разрешала тебе его смотреть. Не то чтобы это тебя останавливало… ты смотрел его в другом месте. — Она сдерживает улыбку. — Мне продолжать?
Уголок моих губ приподнимается вопреки здравому смыслу. Трудно не улыбаться, когда она рядом, маленький лучик солнца.
— Эти сеансы бриджа… ты ведь играешь с моей бабушкой, не так ли? Я единственный, о ком она говорит, или просто единственный, на кого ты обращаешь внимание?
Кто-то снова нажимает на эту кнопку, подкрашивающую щеки.
— Я могу рассказать тебе кое-что о всех твоих братьях. Когда ему было пять, Шон решил, что затащить Логана в сушилку будет забавно. Он вошел только наполовину, но уперся локтями внутрь. Твоей маме потребовался час, чтобы вытащить его.
— Я этого не помню, но я слышал об этом. Почему ты играешь с моими бабушкой и дедушкой? Им по восемьдесят.
— Что тебя удивляет? То, что я умею играть в бридж, или то, что я играю с людьми в четыре раза старше меня?
И то, и другое. Бридж — непростая игра. Я не раз пытался разобраться в правилах. Я быстро сдался, хотя цифры — моя сильная сторона.
— Мне нравится проводить с ними время, — продолжает она. — Мне нравится, когда Рита говорит о вас семерых с такой любовью в голосе, и мне нравятся их рассказы о жизни в пятидесятые годы.
Она — девушка из колледжа. Правда, далеко не из тех, к которым меня приучили мои братья. За исключением горстки умных, нормальных девушек, они в основном привозят домой девочек с плакатов, навевающих стереотипы. Тех, кто больше всего на свете заботится о своей внешности и привлечении внимания парней, чем о чем-либо еще.
Это нормально, я думаю. Они молоды. Молодость — это и есть веселье, но такие девушки привлекают только мальчиков. Пока они учатся в школе, ими можно восхищаться, но как только эти годы заканчиваются, мальчики становятся мужчинами. Им нужно нечто большее, чем короткие юбки, безупречный макияж и умопомрачительные минеты.
— Как ты присоединилась к их группе?
— Ну, Кеннет, который играет с ними, — мой сосед. Я помогаю ему по хозяйству, так что мы довольно близки. Когда их четвертая, Патти, заболела в прошлом году, он спросил, могу ли я хоть раз поиграть с ним и твоими бабушкой и дедушкой. — Грустная гримаса искажает ее губы. — Патти скончалась через несколько дней. С тех пор я играю каждую неделю.
— Это несправедливо, что ты знаешь обо мне все, а я о тебе — ничего.
Она скрещивает лодыжки, отводя плечи назад.
— Я неинтересная.
— Я в этом очень сомневаюсь. — Шаги раздаются на лестнице, прерывая наш разговор. Я не могу побороть горячий клубок раздражения, раздувающийся у меня за ребрами из-за того, что наше время наедине было прервано. — Куда вы направляетесь сегодня вечером?
— Мы все еще спорим об этом.
— Мы не спорим, Жучок. — Коди приходит в черной футболке и облегающих джинсах, его волосы завязаны в низкий пучок. — Ты просто слишком упрямая. — Он упирается кулаками в табуретку, обрамляющую ее бедра, и чмокает ее в макушку. — Побалуй меня, хорошо?
Мия снова приступает к нервному ритуалу, возится со своими кольцами, когда Коди выпрямляется и поднимает подбородок в знак приветствия.
— Ты обещал, что мы пойдем в игровые автоматы, — говорит она. — Ты обещал показать мне, как ты обманываешь автомат с когтями.
— Покажу, но сначала тебе нужно потренироваться. Когда я буду уверен, что ты можешь защитить себя, я куплю тебе десять чертовых плюшевых игрушек. Ладно?
Она поднимается на ноги и отходит от пианино.
— Если я смогу вырваться, мы пойдем в игровые автоматы. Давай. Держи меня.
Она очаровательна.
Пять футов с небольшим, а ведет себя жестко. Это все равно что наблюдать, как йорк затевает драку с немецкой овчаркой.
— Опусти руки, — говорит Коди, занимая твердую позицию позади Мии, и в его позе отчетливо видно напряжение.
Как только она подчиняется, он обхватывает ее за ребра, прижимая ее руки к телу. Мие требуется две секунды, чтобы оценить свое положение, прежде чем она бросает взгляд на меня, берет руку Коди и сгибает его указательный палец до упора назад. Болезненная гримаса портит его черты, и он ослабляет хватку, позволяя ей развернуться и наступить ему на ногу.