Она заметила, как он подозвал Гастона Лево и начал вполголоса давать ему указания, которые, вне сомнения, касались ее и Дэниса.
Другие игроки вставали из-за игрового стола, пожимали руку хозяину и друг другу, всячески избегая смотреть на Джоанну и ее отца, который сидел в кресле, обхватив голову руками.
Когда Чак проходил мимо нее, она порывисто схватила его за рукав.
— Помогите мне, — едва слышно произнесла она. — Помогите мне, пожалуйста!
— Ничего не могу сделать, мадемуазель. — Он решительно высвободил руку. — Я женат и знаю, как отреагирует моя жена, если я свяжусь с малышкой вроде вас. — Он помолчал, потом прибавил: — Кроме того, если вы не любите рисковать, вам не следовало лезть в пекло.
«Но я не хотела лезть в пекло», — подумала она, глядя ему вслед, потом повернулась к отцу, который по-прежнему сидел в кресле, убитый поражением.
«Сделай что-нибудь! — мысленно взмолилась она. — Скажи что-нибудь! Ты не можешь позволить, чтобы со мной такое случилось. Не можешь…»
Она видела, как Гастон Лево подошел к Дэнису в сопровождении мужчины из окружения Горданиса. Они помогли ему встать и повели к двери. Они оставляли ее на милость незнакомца, сидящего на другом конце стола.
Но, так или иначе, ей наконец удалось обрести дар речи.
— Не уходи! — почти крикнула она и вскочила, приготовившись следовать за отцом. — Не оставляй меня. Пожалуйста…
Дэнис повернулся и посмотрел на нее. Его лицо посерело, а взгляд стал беспомощным.
Она сделала два шага к двери, но путь ей преградил толстяк из окружения Горданиса.
— Время вашего общения с человеком по фамилии Вернон закончилось, мадемуазель. — Толстяк говорил без улыбки. — Вы должны забыть о нем и понять, что принадлежите мсье Горданису.
— Нет! — Она попыталась увернуться и подойти к отцу, но тщетно. — Я никому не принадлежу, и не буду принадлежать, — прибавила она, посмотрев на Вассоса Горданиса, который так и сидел развалившись в кресле, держа сигару длинными пальцами.
Горданис бесстрастно взглянул на нее.
— Ты говоришь так, словно выбор за тобой, — холодно сказал он. — Теперь иди вместе со Ставросом. Я не хочу ни к чему тебя принуждать.
Всхлипнув от страха, она позволила провести себя в соседнюю комнату, где было множество диванов, кресел и столиков. Однако ее сопровождающий вывел ее через другую дверь — в спальню.
— Ждите здесь, — резко распорядился он. — Господин Горданис приказал вам идти в его ванную комнату и смыть макияж до того, как он придет.
Джоанна рывком высвободила руку.
— Скажите ему, что я не стану делать ничего подобного, — промолвила она хриплым голосом. — Пусть идет к черту!
Он одарил ее кислой улыбкой:
— Скажите ему об этом сами, мадемуазель, если отважитесь. Но я не советую вам это делать. Вы здесь для того, чтобы подчиняться его желаниям, а не игнорировать их. Так будет лучше для вас, запомните. — Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Она опустилась на колени на толстый ковер и обхватила себя руками.
Джоанне никогда еще не было так страшно. Даже во время того неприятного инцидента в Австралии, ведь тогда она знала, что отец позаботится о ее безопасности.
Подняв голову, Джоанна медленно огляделась.
Она находилась в большой комнате, элегантно оформленной в стиле ампир, большую часть которой занимала огромная кровать с темно-синим шелковым стеганым одеялом, которое было слегка отогнуто, представляя ее взору белые льняные простыни и пухлые подушки.
Она прерывисто вздохнула. Конечно, она понимала, чего он от нее ждет, хотя опыт ее общения с мужчинами ограничивался несколькими неуверенными поцелуями.
Но черта с два она станет вести себя с ним как жертва. Когда Вассос Горданис соизволит появиться, она встретит его со всем презрением и отвращением, какого он заслуживает.
В комнате вдруг стало душно, и Джоанна открыла одну из балконных дверей. Прислонившись к дверной раме, она сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, но это было не так просто. Прямо перед ее глазами красовалась яхта «Персефона».
Джоанна прикусила губу. Хотя история о девушке, которую затащили в царство мертвых, была всего лишь придуманной тысячи лет назад легендой, в ее собственном сознании эта легенда начинала становиться реальностью.
Как Персефона в древние времена, Джоанна оказалась оторванной ото всех и ото всего, что она знала и любила. Ею завладел мужчина, о котором ей было известно только то, что он богат и обладает большой властью.
«Я хотела, чтобы моя жизнь изменилась, — подумала она, сглотнув. — Я хотела убежать. Но я не знала, что получится так».