Но сейчас настроение, конечно, не летало в облаках, но ещё не успело опуститься ниже плинтуса. Это утро, детка, так что улыбайся! Ты жива, а это самое главное!
Вика, полностью обнажённая, вылезла из-под одеяла и почувствовала, как она зацепило засохшую на бедре сперму. Несколько пятен виднелось на простыни, но основная масса стараний Егора осталась на теле – преимущественно на животе. Всё это добро следовало смыть, причём как можно скорее. Горячий душ – вот то лекарство, что помогало привести мысли в порядок. Под чуть обжигающими струями воды душа очищалась, а эмоции сливались вместе со всей грязью. Заменяет большинство бесед с психологами, если можешь сам в себе разобраться.
Вина натянула трусики, скрыла их за джинсами (неплохо было бы их постирать), надела футболку и, взяв выданные здесь зубную пасту, зубную щётку и полотенце, вышла из комнаты. Пару раз поздоровалась с незнакомыми людьми, идущими по коридору. Остальные были заняты своими делами: кто-то проверял мобильную сеть смартфонами, кто-то просто сидел на полу и тихо плакал, спрятав лицо меж коленей, а кто-то ходил из стороны в сторону и смеялся. Смеялся так, будто делал это в последний раз. Всё это напоминало бесконечный коридор психбольницы, только на больных были не белые халаты, а самая обыкновенная одежда. Вика старалась как можно быстрее попасть в умывальник, игнорируя тех несчастных, кто всё ещё не мог справиться с горем. И как только ей это удалось, вздох облегчения сорвался с её губ.
Умывальник представлял собой большой зал со стоящими по периметру раковинами. Над ними простиралась одна широкая линия зеркал, так что когда кто-нибудь чистил зубы, то видел за собой других чистюль и тоннель из зеркал, повторяющийся в самом себе. Откуда поступала вода, Вика не знала. Даже если корабль был самым большим на планете, в него вряд ли бы вместилось столько воды, чтобы все находящиеся здесь люди могли мыться сколько пожелают. А именно так и было – никакие ограничения не устанавливали. Но в прочем… не её это дело. Сегодня нужно было заглянуть в бар и посмотреть, что там да как, а серьёзные вопросы оставим другим. Пусть сами разбираются.
Вика подошла к одной из раковин и бросила взгляд на дверь, ведущую в душевую, не уступающую размерами спортивному залу. Сначала она почистит зубы, затем прополощет рот, а после пойдёт и хорошенько помоется. Потом позавтракает, но перед этим обязательно разбудит Егора. Вика будет стараться изо всех сил не позволять ему унывать, потому что больше не хочет видеть его грустное, с ручейками слёз на щеках лицо. Она знала, что он похоронил своих родителей, и даже боялась представить, насколько это было страшно и тяжело. Об этом могли сказать выкрики Егора прошедшей ночью и стоны, пробивавшиеся сквозь сон.
Вокруг царствовал обыденный шум, какой можно было встретить в любом общежитии: из открытых кранов лилась вода, мужчины разговаривали друг с другом, пока брились (хотя таких было немного), что-то где-то постоянно падало – то ли паста, то ли щётка, – и совокупность всех этих звуков не могла не успокаивать. Они были отголоском ушедшего, такого прекрасного мира, что уже не вернуть. Если закрыть глаза, можно представить, что никакого апокалипсиса и не было, всё хорошо и скоро надо начать собираться в школу, чтобы не опоздать на первый урок.
– Медитируешь?
Вика очнулась и повернула голову в сторону позвавшего её голоса. К соседней раковине подошла Влада с точно такими же зубной пастой и щёткой – на всех выдавали один товар. Тёмно-зелёные глаза лучились радостью, а на лице играла лёгкая сдержанная улыбка. Значит, сегодня хорошее настроение не только у Вики.
– Вспоминаю, как всё было до. Хочется многое забыть, но не получается.
– Понимаю, – Влада открутила крышечку тюбика и выдавила на волоски щётки что-то, смахивающее на оживший кефир. – Самой тяжело принять случившееся. Но сейчас, вроде как, всё налаживается, так что, наверное, волноваться не о чем. Так?
– Не знаю. – Вика начала чистить зубы, не удивившись отсутствию вкуса у пасты. Убрала волосы назад и сплюнула в раковину. Прежде чем вода смыла плевок, Вика заметила в нём кровь, вытекшую из дёсен. – Но меня что-то настораживает. Немного, но настораживает. Особенно эти Святцы. Зачем они так одеваются? Как будто на войну собираются.
– Мне всё равно, лишь бы меня не трогали. – Влада говорила слегка невнятно, не вынимая изо рта щётку. Совсем как ребёночек, учащийся чистить зубки. – Подождём пару деньков, они очистят город и опустят нас на землю. Не представляю, как они выделят каждому по жилью, но думаю, с этим проблем не будет. Не придётся даже квартиру снимать!