Теперь никто им ничего не скажет. В старом мире их, может, и раскритиковали бы за столь огромную (огромную! ага, посмотрите в зеркало и попробуйте найти там старика) разницу в возрасте. Но пошёл в задницу этот старый мир! Почему люди должны избегать отношений друг с другом, если им обоим это приносит удовольствие? Если каждому из них хорошо в присутствии другого, если они вдыхают счастье в одной постели, почему они должны не хотеть быть вместе? Общество, общество, общество… вот же генератор стереотипов и субъективных мнений! Человек идёт против негласно установленных «стандартов»? Безумец! Не смей выделяться из толпы! Живи так, как хотим мы, всё твоё окружение! Но позорься!
Позорище… Любимое слово мамы.
Да пошли вы куда подальше, советчики великие. Каждый проживает свою жизнь так, как осмеливается её прожить…и получает то, что заслуживает. Вот и всё. Это не алгебра и не геометрия, здесь один простой закон: хочешь что-то взять – бери. Если, конечно, знаешь чего стоишь.
И Женя взял. Взял Катю и теперь пересекал с ней пустые улицы, и оба они направлялись к своей общей мечте – жизни за городом, только втроём. «Твоя настойчивость спасла всех и вся», – так она сказала сегодня утром, поглаживая его волосы. Да, настойчивость обгоняет талант и дарит человеку то, за чем он приходит. Настойчивость – черта сильных людей.
– А кем ты раньше работала? Можешь рассказать? Если это, конечно, не секрет.
– Не секрет, – Катя устремила взгляд куда-то в небо, но не увидела облаков, потому что перенеслась в воспоминания. – Я работала дизайнером женской одежды. Работа на дому, все проекты я высылала почтой. Поэтому кое-как выживала, потому что мне надо было заботить о М… Мише, да, о Мише. – Женя почувствовал, как напряглось её тело, и лишь сильнее обнял её, прижав к себе. Он не стал перебивать или успокаивать – вместо этого просто слушал, позволяя Кате излить душу. – Зарабатывала достаточно, но хотелось больше. Знаешь, когда ты одна с маленьким ребёнком, на себя вообще забываешь тратиться. Но всё-таки я иногда – после того, как отвозила Мишу в садик – находила время заниматься йогой и спортом. Йога, знаешь ли, помогает телу быть более пластичным.
– Я это заметил сегодня ночью. – Она слегка пихнула его локтём, не скрывая своей улыбки. – У меня, между прочим, до сих пор царапины на спине болят. Ты прямо-таки зверь!
– Ну не надо было приставать ко мне ночью, Мистер-Я-Дарю-Всем-Оргазм! Ты вроде уже должен был понять, что я не милая антилопа из диснеевского мультика.
– А кто ты?
Они остановились, замерев на тротуаре под молчаливым домом. Где-то вблизи хлопнула дверь, разорвав тишину на куски – видимо, кто-то заметил идущие по улице силуэты, меж которых медленно шёл пёс, и решил укрыться в своём убежище, ведь кто знает, что может быть на уме у тех, кто так свободно гуляет по руинам? За ними могли наблюдать, но и что с того? Пусть хоть глаза себе выколют, Женя будет обнимать Катю столько, сколько захочет. И сколько нужно будет ей, а она, казалось, как никто другая нуждалась в объятьях.
Но после услышанного вопроса она остановилась не для того, чтобы начать обниматься. Не в силах сдерживать улыбку, Катя наклонила голову и заговорила:
– Рэндж, закрой уши. Сейчас я объясню ему, кто я такая. – Серые глаза весело блеснули, и теперь в них не была даже намёка на лёд, хотя бы на маленький его кусочек. – Женечка, я грешница, которую ты…
Но слова застряли в горле, так и не вырвавшись наружу. В нос ударил запах горелого – такой резкий и неприятный, что сразу вскружил голову.
Но замереть заставило другое – в воздухе плавал аромат горящей плоти.
Человеческой плоти.
– Ты тоже это видишь?
Женя не ответил. Просто смотрел и не верил своим глазам, хотя воздух вокруг уже пропитался подожжённым мясом.
Они добежали до той улицы, с которой в небо ввалил чёрный дым, и остановились на самом углу. В паре сотен метров от них горел дом, охваченный диким пламенем. Огонь жадно поедал его стены, высовывал алые языки из окон и перешёптывался с самим собой, пока наслаждался трапезой из мертвецов. Все пять этажей утонули в природной стихии, не в силах противостоять ей. То, что было артефактами людей, их вещи и нетронутые улыбки на застывших лицах охватывало пламя и обгладывало то мясо, что светлячки решили оставить. Контур дома растворялся в густом дыме. Воздух накалялся, жар нагонялся на кожу мощными волнами, а ветер и вовсе пытался сбить с ног, швыряя в лицо дух смерти.