– Да, моя госпожа. Ваши родители не будут против?
– Не будут. Пошли.
Скоро они зашли в подъезд, и он тут же проклял компанию, строившую этот дом и, видимо, не знавшую про существование лифта. На площадке между шестым и седьмым этажами до них начали доноситься приглушённые стенами истерические крики женщины, просившей кого-то успокоиться. Вслед за её выкриками слышалось бормотание какого-то мужчины, повышающего тон с каждым словом. И чем ближе был седьмой этаж – тот, на котором находилась квартира Вики, – тем громче становились крики.
Она резко остановилась на площадке и с невероятным отчаянием в голосе сказала:
– Чёрт…
И уткнулась головой в шею Егору, обняв его. Её объятия были похожи на объятия утопающего, схватившегося за своего спасителя. Она тяжело выдохнула весь горячий воздух, скопившийся в лёгких, и Егор почувствовал нарастающий жар в её теле. Она прижалась к нему, обвив его спину руками – слегка трясущимися и непослушными. Егор чувствовал, как страх и истерика начинают окутывать девушку, спрятавшуюся в его объятиях, и ощутил вес груза ответственности.
Быть парнем какой-либо девушки не значит лишь ублажать её по спонтанно возникшему желанию и временами нырять под её юбку, мастерски работая языком. Это ещё и включало в себя доверие, что девушка испытывала к своему парню. И в первую очередь, доверие себя и своей безопасности. Мужчина – защитник в глазах женщины. И каждый кавалер, ухаживающий за своей мадемуазель, должен быть готов принять ответственность за её защиту и не испугаться этого. Ведь истинная любовь означает желание сохранить всё самое красивое в своём партнёре. И желание это порождает защиту.
Егор накрыл её голову своей рукой и поцеловал в макушку. Вика не желала его отпускать и хотела как можно дольше оставаться в его объятиях – крепких и нежных, создающих внутри себя комфорт и безопасность. Крики доносились до её сознания мощными ударами, заставляя сердце разрывать грудную клетку, внезапно показавшуюся ей невероятно маленькой и тесной. Она прислонила губы к его напрягшейся шее и еле слышно прошептала:
– Егор…
Он аккуратно приподнял её голову, и внезапный силуэт злости пронёсся в его голове, когда на него взглянули блестящие от готовых сорваться слёз глаза.
– Отец?
Она молчала, и лишь трясущиеся губы ему всё рассказали. Ладони взметнулись к лицу, и Вика отпрянула от Егора, закрыв лицо руками и отвернувшись. До него донёсся слабый всхлип, который ей не удалось подавить. Тело её слабо тряслось, и от резкого глухого удара замерло, освещённое кислотно-жёлтым светом лампочки. Егор увидел, как расправились её плечи и как выпрямилась спина.
Вика повернулась.
Тушь, превратившаяся в текущую под глазами кровь при таком освещении, медленными ручейками скатывалась по её лицу. Жёлтый свет положил тени на слабые морщины, которые Егор не замечал до этого момента. Её дрожащие губы плотно сжались, сгоняя с себя всю краску. И Егор с ужасом осознал, что сейчас впервые увидел её некрасивой и (это он сохранит лишь у себя в голове до самого конца жизни) страшной. Её лицо представляло собой маску нарастающей ненависти и страха, покрытую нездоровой жёлтой кожей. Сам того не осознавая, Егор сделал маленький шаг назад, поражённый тем существом, в которое превратилась его девушка. Этого жеста не заметила и Вика. Она лишь тупо на него уставилась и произнесла:
– Ты слышал? – Ручейки туши продолжали течь по её щекам. – Слышал удар? – Она подошла ближе и, сама не веря своим словам, выпалила: – ОН УДАРИЛ МОЮ МАМУ!
Крики прекратились, и до них начали доноситься слабые женские стоны. Вика опустила голову и сжала кулаки, чувствуя, как недавно накрашенные ногти впиваются в кожу. Она вскинула подбородок, и вместе с тем вернулась её красота. Блик света лампы отразился от решительности в её глазах, сверлящих лицо Егора. И голос её был спокоен, когда она заговорила:
– Егор, послушай меня сейчас очень внимательно. – Она сглотнула, ощутив, как слюна прорезает стенки её пересохшего горла. – Я пойду туда. Мне всё равно рано или поздно придётся пойти туда. – Она содрогнулась от ещё одного удара и со злостью выдохнула воздух. Грудь её яростно поднималась, но голос не терял своего спокойствия. – Ты не иди, слышишь? С тобой будет всё только хуже. Тебя он не знает, а я его дочь. – Она заговорила быстрее. – Не вздумай идти за мной, Егор. Если я не выйду через десять минут, вызывай полицию. Понял?