– Иногда я думаю, что мог бы вести себя спокойнее, мог бы не бить, а решить вопрос словами, ну, знаешь, как это делают люди. Но никогда в жизни я не поднимал и не подниму на тебя руку. Шлепки по попе не в счёт. – Оба они улыбнулись, одновременно вдохнув горячий воздух. – Ты моя крепость, Вика. Я защищаю тебя, твою семью тоже, я никого из вас не ударю даже под пыткой. Тем более у твоей мамы божественные пирожки! Так, наверное, кормят в раю.
– Я ей передам.
– Теперь ты не переживаешь, моя дорогая Виктория? Я доказал тебе, что твои опасения напрасны?
Она чуть поёрзала и, найдя удобную позу, ещё сильнее прижалась к нему. Никто из них и не заметил, что дышали они в унисон, будто были единым целым, одним организмом: их груди одновременно поднимались, когда воздух насыщал собою лёгкие, и так же синхронно опускались. Казалось, даже их сердца бьются в одном ритме. Её аура, её энергетика слились в нежном союзе с его аурой, его нравом. Каждый из них дополнял другого, приумножая его положительные качества и отсекая дурные. Они были зеркальным отражением друг друга, но в то же время были и абсолютно разными. Они были примером друг для друга и помогали этому примеру становиться только лучше. Такие отношения являются редкостью в этом корыстном мире, и яркий их пример сидел сейчас за кулисами маленькой сцены в дешёвом, находящемся на краю банкротства ресторане.
– Ладно, я верю тебе, тигр. Я просто испугалась, когда сегодня посмотрела в твои глаза во время драки. – Перед Викой в темноте вспыхнула картина, которая запечатлелась в её памяти на всю оставшуюся жизнь: блестящая от лака барная стойка, осколки разбитых бутылок на полу, Егор, склонившийся над поваленным телом, и его кулак, что подобно рычагу взлетал и опускался, взлетал и опускался на чужое лицо – на физиономию того, кто назвал Вику рыжей шлюхой. – Я чувствую себя под защитой рядом с тобой. Просто на какие-то секунды я испугалась. Я уже поняла, что это бред. Прости, что задала такой тупой вопрос: «Ударишь ли ты меня?» Ну, только если по попе – это я разрешаю.
Егор чувствовал, как голос её слабеет, как последние буквы её слов растворяются в воздухе и какой тяжёлой становится её голова на его плече. Она засыпала. Проваливалась в страну сновидений, туда, где с самого детства хранятся самые тёплые моменты – вымышленные и не совсем, – самые страшные отрывки ночных приключений по закоулкам собственного сознания и безумно личные переживания, создающие такие сны, большинство из которых останется с ней до конца жизни. Веки её прикрыли глаза, а пухленькие губы чуть приоткрылись.
То, как она засыпала, согревало Егору сердце и разливалось теплом по всему телу: от груди и до кончиков пальцев на руках. Видеть, как отдыхает твой любимый человек после и вправду тяжёлого дня, смотреть на то, как уголки его губ медленно поднимаются, пока мозг режиссирует приятный ему сон – наверное, одно из лучших чувств в человеке, порождающее заботу к спутнику своей жизни. Даже если этот спутник скоро покинет орбиту.
Вика задремала и уже приближалась к хоть и не глубокому, но всё же сну. Егор положил ладони ей на предплечья и, чуть сжав их, резко начал трясти её:
– ПОДЪЁМ! ПОДЪЁМ! ЭВАКУАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ! УИИИИИУУ! УИИИИИУУ!
– Ай! – Она дёрнулась и поджала плечи. Егор ослабил хватку и тут же вскрикнул, когда Вика ущипнула его за ладонь. – Дурак, блин! У меня чуть сердце не остановилось! – Игривая улыбка засияла на её лице. – Фиг я тебе дам заснуть сегодня ночью!
Их взгляды снова встретились, и, не говоря ни слова (лишь улыбаясь друг другу), они успели перехватить все мысли, пролетавшие друг у дружки в головах.
– Да нет! Не в этом смысле, дурашка! – Вика засмеялась, и смех её спросонья ещё не успел набрать ту силу, что заряжала позитивом всех окружающих её людей, поэтому он просто слабо разнёсся по комнате и отозвался мелодичным пением в груди Егора. Он прижал её к себе и тут же прильнул к губам. Поначалу она ещё пыталась что-то сказать, но в итоге сдалась, и теперь её огненные, палящие ярким пламенем волосы не скрывали их лиц. Их губы не желали отпускать друг друга, их языки танцевали бурное танго, и каждый раз, когда они соприкасались, нижняя часть живота Егора наливалась свинцом, а в паху, казалось, с каждой секундой становилось всё меньше и меньше места.
Он пустил ладонь ей под футболку и, пройдясь по гладкому горячему животу, нащупал чашечку её бюстгальтера, сдерживающего упругие груди. Он чувствовал пыл, исходящий от неё. Она чувствовала страсть, кипящую в нём. И никто из них не заметил, что их сердца хоть и бились с бешеной скоростью, но всё же смогли поймать ритм друг друга и стучали в одном такте, отдаваясь общими ударами в разных грудях. В разных, но крепко связанных меж собой мужчине и женщине.