Всю обратную дорогу до отеля они провели в гробовом молчании. Когда Нэш и Кагами тащили через ресепшен Хайзаки, Алекс притворилась пьяной, чтобы администраторы и охрана решили, что и тот в пьяном отрубе.
Нэш бросил Хайзаки на стул и отошел к прикроватной тумбе, начав рыться в верхнем ящике. Он достал настоящие металлические наручники и кинул их Алекс.
— Сейчас дам веревку, чтоб ноги привязать, — бросил он ей.
Алекс не надо было объяснять, для чего Нэшу наручники в верхнем ящике тумбочки, поэтому она молча одела их на Хайзаки. Голд достал из гардероба бандажную веревку и бросил к ногам Алекс, а сам пошел в ванную, на ходу снимая рубашку и обувь, и включил воду.
Кагами приземлился на диван, глядя как Алекс.
— Он тебе нравится? — спросил тот.
— Что?! — Алекс удивилась от такой сообразительности и прямоты. – Нет, он мне не нравится. По правде говоря, даже раздражает.
— Ага, — Кагами скривил лицо, не поверив ни единому слову, и устроился на диване. — Я посплю, пока этот не придет в себя.
— Хорошо, — Алекс бросила свою куртку на кресло.
Из гостиной она прошла в спальню к большой кровати, и прежде сняла обувь, а потом залезла под одеяло, оставаясь в одежде. В ушах звенело, а перед глазами все плыло от усталости. Алекс положила свои очки на тумбочку и отвернулась от окна, чтобы пробивающийся свет не слепил ее.
— Надо было закрыть шторы сначала, — Нэш нажал на кнопку на пульте, и гардины стали закрываться. — В гардеробной есть мои футболки. Я разрешаю.
Алекс посмотрела на него внимательно. На лице Нэша не было и следа кокетства. Он не заигрывал, не пытался на что-то намекать. С его волос капала вода прямо на голый торс. Нэш, не стесняясь, стоял перед ней в одних трусах. Он смерил Алекс безэмоциональным, но презрительным, как ей показалось, взглядом и зашел в гардеробную. Он бросил ей на кровать черную трикотажную футболку, а сам залез под одеяло, зарыв голову под подушку.
Алекс молча взяла футболку и переоделась, не вставая с кровати и кладя свою одежду на тумбочку. Она упала на подушку и посмотрела в потолок. Нэш не шевелился, словно застывший труп. Кровать была достаточно большая, чтобы они вдвоем друг друга не касались. Алекс отвернулась от него в другую сторону и поджала колени к подбородку.
Сколько пройдет времени, пока Хайзаки не очнется, она не знала, но и спать не могла. Ожидание и состояние неопределенности сводило ее с ума.
— Когда ты так дышишь, уснуть невозможно, — пробурчал Нэш в подушку.
Алекс дернулась, потому что он протянул свою руку к ней и коснулся ее бедра.
— По-твоему сейчас самое подходящее время и место для этого? — ответила она, не поворачиваясь лицом к нему.
Он придвинулся к середине и, рукой обхватив ее талию, и прижал Алекс к себе, зарывшись носом в волосы.
— После наручников я окончательно убедилась, что ты мазохист, но почему тебе так нравится испытывать боль? Что ты сделал в Штатах? Почему ты здесь?
— Наручники не для меня, кстати, — Алекс почувствовала, как он улыбнулся.
Нэш запустил руку под футболку, вырисовывая круги на ее животе и мягко целуя в шею. Алекс вцепилась в его руку, выдернула и развернулась к нему лицом, встретившись с хищным взглядом.
— Что. Произошло. В Штатах?!
Глаза сразу же изменились, становясь темнее. Ноздри расширились, а губы сжались в тонкую полосочку. Алекс все еще сжимала его руку, но он освободился.
— Была вечеринка у Сильвера. Людей было столько, что большинство мы и не знали. Я с ребятами сидел перед бассейном. — Нэш говорил отрывисто, словно через силу выдавливая каждое слово. Алекс напряженно слушала, хотя голова гудела от усталости, а глаза слипались сами собой. — У отца Сильвера в сейфе лежал пистолет. Этот придурок был под кайфом. Он притащил пистолет к бассейну и стал размахивать. Я велел ему прекратить этот цирк и идти проспаться. Всем вдруг стало не до шуток, они начали пялиться на меня. Сильвер велел своей подружке выставить в ряд бутылки и банки, чтобы он мог по ним пострелять. — Нэш сделал паузу, а Алекс уже поняла, чем закончится эта история. — Я тоже был…не в состоянии. С первым выстрелом он не то, что не попал по бутылке, даже в стол не попал. Я подошел, хотел забрать. Он начал пихаться. Мы поскользнулись и полетели в воду, а он сжал руку и выстрелил. Когда я всплыл, его подружка лежала вся в крови. Люди как сумасшедшие овцы побежали прочь. Пока приехала скорая… В общем, меня суд присяжных, благодаря отцовским адвокатам, оправдал, но теперь я сам себе противен. А Сильвер сейчас лечится в клинике от зависимости. Адвокаты убедили присяжных, что он болен… Не хочу даже говорить об этом. Мой отец велел мне уехать из страны, потому что ее семья грозилась нам обоим отомстить.
Алекс помолчала какое-то время, переваривая всю историю. Нэш смотрел на нее внимательно и ждал какой-то реакции. Осуждения, отвращения, ненависти.
— Ты ведь так презираешь все, что связано с Японией. Винишь себя в смерти девушки и наказываешь ненавидимым местом и людьми?
— Возможно. — Нэш перевернулся на спину, направляя взгляд в потолок. — Лос-Анджелес — это мой город. Мое место. Когда встал вопрос, куда уехать, я долго не мог решить. Думал о Европе. Но потом вспомнил единственный город, люди которого под меня не прогнулись, а дали отпор. Я понял, что сейчас мне это и нужно. Я хотел попасть в туда, где меня бы ненавидели и презирали. Чтобы я чувствовал то, что должен. Я заслужил к себе такое отношение.
Алекс теперь поняла, что Нэш тогда возле бара трясся не от злости, а потому что видел перед собой лицо той мертвой девушки. И все воспоминания накатили на него душащей волной. Судьба словно бросила его в ту же самую реку, чтобы испытать на прочность, преподать ему еще один урок. Нэш был готов к тому, что Кагами пробьет ему голову, лишь бы не испытывать больше этой боли и вины за смерть человека. Трусливо. Алекс уже называла его трусом. Но в какой-то момент инстинкт взял вверх, и Нэш стал защищаться, отстаивая свое право на жизнь. И не просто в какой-то. Он заметил, что Алекс вступилась за него, повиснув на бите. Она отчаянно пыталась остановить Кагами, не убивать того, кто в тот момент оскорбил ее друзей самым низким и отвратительным образом. Возможно, что она скорее защищала Кагами в тот момент от неминуемой тюрьмы, но Нэшу так хотелось, чтобы хоть кто-то поверил в него. Он уничтожил все отношения, которые у него только были. С отцом. С друзьями. Оказался совершенно один в чужой стране. Без смысла и цели в жизни. И человек, которого он знает всего несколько часов, пытался спасти его от гибели. Он знал, что даже если Алекс действительно поверит в него, он упустит это шанс. «Я разочарован», — звучал голос отца в голове. Горечь от чувства вины встала поперек горла Нэша, и он прикусил губу, чтобы не выдать себя. Алекс заметила, что он задержал дыхание, и положила свою голову ему на плечо, прижимаясь всем телом. Нэш вспомнил эти полные страха глаза Алекс, когда она и правда думала, что он выстрелит. Она была практически в этом уверена, но не могла позволить своему ученику умереть. Нэш и сам думал, что выстрелит, пока в памяти не проскользнуло безжизненное тело Элисон.
— Да вы совсем ахренели?! — раздался крик.
Алекс открыла один глаз, и получила в лицо подушкой от Кагами. Нэш проснулся и поднялся на локтях.
— Оденься! — Кагами запустил в Алекс ее шортами и пригрозил кулаком.
— Какого черта?! — Нэш потер глаза и посмотрел в телефон. — Десять утра?
— Он только что в себя пришел, — сказал Кагами, попивая сок из минибара.
— Что говорит? — спросила Алекс, поднимаясь с кровати и завязывая узел на футболке, чтобы она не была такой длинной.
— Что мы все трупы, — Кагами закатил глаза. — Что мы не знаем, с кем связались.