— Я приготовила тебе кофе, Оливер. — Лиззи протянула ему стакан, от своего имени, льющегося с ее губ, ему стало тепло. — Вчера ты просто ныл, что не можешь без кофе по утрам, и я просто не смогла поступить иначе, — она иронично закатила глаза, говоря это.
— Прямо-таки ныл? — спросил он, принимая кофе. Его пальцы коснулись её руки, оба посмотрели в глаза напротив и утонули в них на неописуемый период времени. Им хотелось этого, хотелось тонуть в них, хотелось набирать их воду в лёгкие и медленно опускаться на самое дно. Без криков о помощи, без ударов руками об их поверхность, тихо и беспристрастно предаться самозабвению.
— Как мальчишка, — она наиграно хихикнула, — мы оба были пьяны до беспамятства, Олив…
— Вчерашнюю ночь я запомню надолго…
Лиззи смутилась, опуская глаза вниз, он последовал её примеру и повёл свой взгляд от её лица к плечам, от них — к её груди, к талии, к закруглившимся ягодицам и стопам ног. Его обдал жар, он напряг скулы и они стали ещё острее.
— Вот только не нужно смотреть на меня как на дешёвую шлюху, — она оборвала его мечтания, хотя сама желала предаваться ему вновь и вновь, вновь и вновь… — Хоть ты и ныл, как мальчишка, ты уже далеко не мальчик и должен знать, что девушки не просто так надевают красивое белье…
— Очень красивое… — Оливер перебил её и она снова смутилась.
— Просто хочу, чтобы ты знал — я сама этого хотела, так что это не ты уломал меня, а я тебя, — она говорила это серьёзно, надменно улыбнувшись в конце.
Она уделала тебя, Оливер, она уделала тебя…
— Получилось забавно…
— Наш секс? — её бровь вопросительно выгнулась.
— Нет, я совсем не про него говорил, — Оливер выждал паузу, любуясь её губами, он до сих пор помнил их вкус — горьковато-сладкий, настолько сладкий, что кофе без сахара в это утро — самое то. — Я про свадьбу Сюзан и этого кретина Джонотана.
Лиззи засмеялась, и её смех отражался эхом в его ушах ещё долгие-долгие месяцы.
— Так и надо этой стерве, — ответила Лиззи, — она столько раз уводила у меня парней, что получила по заслугам.
— Надо же! Бывший парень и бывшая лучшая подруга целовались на ее свадьбе на глазах у всей толпы родственников и друзей. Мы произвели фурор!
— Да, и кстати про Сюзан, мы обещали приехать с утра, чтобы праздновать дальше.
— И мы поедем?
— Разумеется.
В утренних тучах отражалось отчаяние города. Природа не плакала, но однозначно впала в депрессию. Возможно, какой-нибудь олух прямо сейчас попал в нелепую передрягу и теперь ломает мозг над тем, как ему лучше поступить. В автомобильных пробках вовсю орали клаксоны и голосили раздражённые работяги. На все это им двоим было глубоко плевать.
— Лиззи, — сказал Оливер и уставился в неё настолько строгим взглядом, что пробудил в ней страх. Если он что-то прикажет ей — она сделает, и дело даже не в глазах цвета ночного неба, а в нем самом, в его натуре. — Оставайся у меня…
— Я и так у тебя, если ты не видишь, — ему нравилось как она язвит, как она бьёт его по тем местам, что у других её мужчин оказывались больной точкой.
— Я про другое… Оставайся со мной. В моей квартире. Жить.
Так сразу? Парень, да ты больной, Думала Лиззи. Либо он и вправду влюбился в меня так сильно, либо в его механическом черепе отсутствует парочка шестерёнок.
— Нет уж, — отрезала она, — я знаю ваши мужские уловки…
Каждая женщина знает про мужские уловки, но не каждый мужчина знает про женские. На этот вопрос она заранее знала ответ, потому что иначе он не сможет влюбиться в неё сильнее. А она хотела, чтобы он втрескался в нее, как малолетний мальчишка влюбляется в первую попавшуюся порномодель. Она должна сказать нет, отказаться от этой затеи, чтобы поиграться с ним, замариновать, а потом, когда он настоит на этом — она согласится.
— Это не уловки, Лиззи. Я говорю это вполне серьёзно, — и это действительно было так, выражение его лица ни капельки не изменилось, голос остался твёрд. — Оставайся со мной, я хочу, чтобы ты была моей.
В подростковом возрасте Лиззи мечтала об этих словах. Сказанных ровным голосом, без дрожи и сомнений, без страха перед отказом. Ей ещё тогда надоели эти самопровозглашённые охотники за девичьими сердцами, чьи слова оказывались пустышкой, чьи действия способны загнать молодую красотку в угол, но не способны оттуда вытащить. И сейчас, когда Лиззи услышала их, она собрала все свои силы в один комок, чтобы не проиграть самой себе, она скомкала этот комок своим языком и выплюнула одним словом: