— Нам нужно закупиться. А потом ты хотел пойти на тренировку. Меня ждет целая гора глажки, — перечисляю я, поднимая один палец за другим, чтобы подчеркнуть это.
— Если это ванильные отношения, то я рад, что никогда их не пробовал, — вздыхает он, — звучит ужасно.
— Роберт… — говорю я тихо, умоляюще. — Не надо…
— Я уже молчу. Извини.
— Она тебя завела? — спрашиваю я, пряча лицо у него на груди.
— Кто? Джудит? Нет. Ни на йоту.
Через пять минут и несчетных поцелуев я снова на стойке регистрации.
— Где ты была, Инга? — спрашиваю я, стараясь максимально игнорировать Джудит.
— За углом на почте: сдавала письма и посылки. А что?
— На ресепшене никого не было.
— Когда я уходила, Джудит была тут.
— Джудит! Шеф не ценит, когда здесь никто не сидит. Так что, если ты здесь одна, пожалуйста, оставайся на месте, пока кто-нибудь из нас не сменит тебя.
— Я только отходила к копировальному аппарату и…
— Неважно где ты была. Тебя здесь не было. В этом весь смысл.
— Понятно. Значит, работа, требующая смены места, должна ждать, пока меня не сменят?
— В яблочко. Если я сижу за своим столом, пожалуйста, давай мне знать, если тебе нужно в туалет или что-то срочное. Тогда я подменю тебя без проблем. Но если меня тоже нет, то придется подождать — и при необходимости действовать по принципу «я не могу сейчас уйти отсюда». Обычно проходит всего несколько минут, когда остальные не в пределах видимости, и никто не может занять твое место.
Джудит задумчиво смотрит на меня, а затем кивает. Вижу, что она размышляет, сабмиссив ли я, живет ли Роберт вместе со мной или нет.
— Есть вопросы? — спрашиваю я, подражая тону Роберта.
Она качает головой, и я молча прохожу мимо нее к своему столу.
Когда в пятницу я прощаюсь со всеми перед нашим с Робертом трехнедельным отпуском, Джудит все еще мучается вопросом, есть ли у нее шанс с Робертом, или его обслужат дома так, как ему хотелось бы. Я отбрасываю все мысли о Джудит, как только мы выходим из здания, и просто с нетерпением жду отпуска.
— Это лучший момент, — говорю я, пристегиваясь.
— Какой?
— Момент, когда начинается отпуск — все еще новенький, свежий и неиспользованный.
— Точно. Как сейчас.
Роберт хватает меня за руку и сжимает ее, прежде чем завести двигатель и отвезти нас домой.
— Последние несколько дней были приятными. Необычными, но приятными, — объясняю я, когда Роберт останавливается на первом светофоре.
Он действительно сдерживался, не оказывал на меня никакого давления, не давал понять, что не одобряет, что хочет, чтобы я поскорее снова обрела себя.
— Да. Куда ты хочешь пойти поесть?
— В старую «Доменскую вотчину». Мы давно хотели попробовать. Я забронировала столик заранее.
— О, да. Хорошая идея. Ты не возражаешь, если мы остановимся у Макдональдса между «Вотчиной» и кинотеатром, чтобы я смог поесть фри?
— Тебе необязательно надевать костюм, там не очень помпезно, не волнуйся.
— Никакого костюма?
— Не-е-е.
Роберт улыбается мне, и мы молчим до самого дома.
Через час я выхожу из спальни в черном платье, которое так любит на мне Роберт. Надеваю туфли на высоких каблуках и беру сумочку.
— Вау, — тихо говорит он, целуя меня в щеку, — ты выглядишь сногсшибательно, любовь моя. Это всегда дает моему эго огромный толчок.
— М-м-м? Если я хорошо выгляжу, это поднимет твое эго?
— Да. Потому что люди смотрят на нас, и я замечаю, как они думают о том, где этот типчик в джинсах и футболке оторвал такую умопомрачительную женщину. А потом приходят к выводу, что я должен быть мужчиной мечты, невероятно богатым, богом в постели, иначе у меня не было бы такой женщины.
— Ты сумасшедший, Роберт, — смеюсь я и качаю головой. — А наоборот, получается жуть. Дамы недоумевают, как эта напыщенная цыпочка, которая пальцем не пошевелит, чтобы не испортить накладные ногти, окрутила такого привлекательного, нормального мужчину.
— У тебя нет искусственных ногтей, — говорит он, целуя мою руку, прежде чем придержать передо мной дверь.
— Гипотетически! — отвечаю я, закатывая глаза и целуя его в губы.
Еда в «Доменской вотчине», которую Роберт, увидев слишком шикарную для него обстановку, после первого же взгляда окрестил «Демонской вотчиной», действительно хороша, и я могу наслаждаться ею. Роберт в хорошем настроении, и я провожу большую часть ужина, тихонько хихикая. Его шуточки били в самую точку. После того, как подали десерт, и самодовольная рестораторша ушла, он тянется через стол и забирает мою тарелку. Я прищуриваю глаза и вопросительно смотрю на него. Он улыбается, ставит мою тарелку рядом со своей и берет столовые приборы.