— В основном наказания? И у него есть специальная комната для этого?
— Да. Марек наказывает много и очень строго. Я была там почти каждый день. Сара, наверное, тоже.
— Почти ежедневно?
— Да. Марек всегда находит к чему прицепиться, ты это знаешь. Если не туда посмотрела или кашлянула не в то время: в подвал, давай быстро.
— Должно быть, ты жутко выглядела тогда. Да?
— Да. Я всегда была сине-фиолетово-зелено-желтой. Все стадии, по всему телу.
Я смотрю на свои обнаженные бедра и декольте, на которых совершенно нет следов, знаю, что ни на попе, ни на спине тоже нет. Роберт мягок со мной. Он не бил меня с момента перезагрузки. Обещанные тридцать шлепков все еще ожидаются. Возможно, они так и останутся угрозой. Хотя… хотелось бы их получить.
— Какое худшее наказание ты когда-либо получала? — спрашивает он, наклонив голову, с интересом наблюдая за мной.
— Худшее? Но это был не Марек, в тот раз это был кое-кто другой. Для меня это было настолько ужасным, что меня до сих пор тошнит от одной мысли об этом.
— И что это было?
— Меня выпороли пучком крапивы. Спина, задница, пизда, бедра, сиськи, везде. Было ужасно больно, а потом… это было… не будем об этом.
— О, это действительно жутко.
— Да. Это было жутко. Но я усвоила урок. И если кто-нибудь приблизится ко мне с крапивой, я всегда буду убегать. Один раз и больше никогда.
— Если кто-нибудь? Что это значит? Если, то только я, моя красавица. А крапива меня никогда не заводила, не волнуйся.
— Ты понимаешь, о чем я, Роберт.
— Естественно. У тебя есть должок, помнишь?
— Наказание?
— Да. Помнишь, какое?
— Да, конечно.
Отпиваю кофе и хватаю газету, чтобы прочитать отчет о суде над Мареком. Роберт ждет, пока я закончу и опущу страницу. Чувствую на себе его взгляд, жесткий и строгий. Он вошел в зону.
— Какое это было наказание и за что?
— Я заработала тридцать шлепков по пизде за попытку уклониться от стимуляции, несмотря на твой четкий запрет.
— Десять рукой, десять паддлом, десять тростью.
— Да, Роберт.
— Ты была у Самиры позавчера, да?
— Да. Это было позавчера.
— Хорошо. Тогда можно. Когда запись к гинекологу?
— Только после отпуска, Роберт.
— Хорошо. Тогда ничто не мешает наказанию.
— Немедленно?
— Когда будешь готова, Аллегра.
— Можно еще… — спрашиваю, но Роберт не дает мне договорить.
— Когда будешь готова, иди в спальню, разденься и жди меня.
— Хорошо. Спасибо.
— Можешь не спрашивать, моя красавица. Я буду строг.
Я улыбаюсь ему и допиваю кофе. Роберт действительно снимает камень с сердца. Он дает мне время, дает мне возможность определить «когда». Замечаю, что это заставляет меня чувствовать себя гораздо более ценной, гораздо более любимой. Я получу наказание за то, что я есть, кто я есть, за непослушание. Но Роберт галантно и по-джентльменски ждет, пока я не буду готова принять наказание. Он, так сказать, придерживает передо мной дверь, пропускает меня с высоко поднятой головой, и только когда нахожусь внутри и дверь закрыта, я почувствую резкость и суровость. Даже больше, чем до нашего перезапуска. Роберту нужен этот баланс, и мне это нравится. Он гораздо более последователен со мной, он дисциплинирует и воспитывает меня, дает мне очень ясно почувствовать, кто я и кто он.
Ближе к вечеру лежа на диване и положив голову на бедро Роберта, я переключаю программы. Без звука, потому что Роберт разговаривает по телефону с Арне. На самом деле я не прислушиваюсь, потому что устала, измучена и не хочу пока вставать со своего места. Утренняя порка была интенсивной, и мои половые губы все еще горят, все еще красные, хорошо видны следы от палки. Розга — неприятная вещь, особенно для чувствительных половых губ. Роберт бил не слишком сильно, он уже достаточно хорошо меня изучил, и все же я начала плакать после восьмого удара. Последние два были на грани, и я знаю, что не смогла бы вытерпеть больше. Последовавшее за этим словесное унижение заставило меня рыдать, чего он и хотел. Роберт надел презерватив и взял меня в зад спереди, переводя взгляд с моей избитой ярко-красной киски на мое лицо, наслаждаясь следами наказания и моими слезами. У меня не было оргазма, никогда не бывает, когда я получаю наказание. Если я кончу по ошибке — что случалось раньше — мне следует извиниться, попросить прощения, молить, чтобы наказание было повторено. Но сегодня утром я не кончила. Кончив, он выбросил презерватив и заставил меня встать на колени на пол и вылизать его член дочиста, пока я благодарила его за урок. Я наслаждалась каждой секундой, смакуя каждый момент. Так же, как сейчас наслаждаюсь нежностью, близостью. Пальцы Роберта ласкают мне шею, то и дело блуждают по позвоночнику. Закрываю глаза. Телепередача действительно не стоит внимания. И мечтаю вернуться в утро.