Снова я, как завороженная, следую его указаниям, чувствую, что он стоит близко позади меня.
— Расставь ноги и встань на носочки. Ты должна опереться на стену только кончиками пальцев, — говорит он близко к моему уху, тихо, гипнотически.
Доминирование никогда не нуждается в громкости, наоборот.
Выглядит просто, но уже через несколько минут я понимаю, что эта позиция будет очень изнурительной. Все мое тело доступно для него, вынужденный изгиб спины подчеркивает мою задницу. Прекрасное положение, я думаю, будто специально созданное для наказаний.
Я вынуждена закрыть глаза, потому что предвкушение проносится через мое тело, как высокоскоростной поезд через узкий туннель. Чувствую тепло, исходящее от его тела слева от меня, и концентрируюсь на том, чтобы удерживать положение. Правую руку он кладет на мою спину, нежно лаская меня, кончиками пальцев двигаясь по лопаткам, по ребрам, вверх и вниз по позвоночнику. Роберт тщательно изучает мою спину, он не торопится. Потому что время работает на него. Если бы он делал это, лежа со мной в кровати — это был бы чистейшей воды ванильный секс. А так — это нежная мука, и я обожаю это.
Мышцы в икрах начинают болеть, а пальцы рук дрожать. И все же я наслаждаюсь каждой секундой. Левой рукой он скользит по моему животу, исследуя каждый сантиметр. Я не знаю, когда последний раз ощущала что-то такое же эротическое. Правой рукой хватает меня за волосы и запрокидывает мою голову. Несмотря на то, что я стою на носочках, он все равно на полголовы выше меня — идеальный рост, чтобы целовать меня. Он немного поворачивает мою голову влево, фиксирует и целует меня, позволяя своему языку исследовать мой рот, и мягко прикусывает нижнюю губу, прекращая поцелуй. Проводит носом по моей вытянутой шее и лижет то место, где мой пульс бьется все быстрее и быстрее.
— Ты прекрасна, — говорит он мне на ухо, когда я начинаю поверхностно дышать.
Я не могу ответить, мне нужны все силы, чтобы удержать позицию. Когда кончиком указательного пальца он касается моего твердого соска в первый раз, я вздрагиваю, и мои ладони на секунду ложатся на стену. Отталкиваюсь в исходное положение и прикусываю губу, чувствуя, как беспорядочно я дышу.
— Что это было? — тихо спрашивает он, снова у самого моего уха. Я чувствую его дыхание.
— Прости, Роберт, — тихо отвечаю я, глядя в пол. Я смогла бы смотреть ему в глаза, только если бы моя левая рука была прозрачной.
Впервые я чувствую его руку на моей заднице, он ласково поглаживает ее, а затем еще более нежно шлепает. Он усмехается, когда я всхлипываю, скорее от испуга, чем от боли. Он это знает, и его это заводит. Левой рукой он скручивает мой левый сосок, то нежно, то жестко, и я больше не в силах подавить стон. Боль в икрах усиливается, пальцы снова начинают дрожать. Он становится позади меня, перебрасывает мои волосы через правое плечо и начинает целовать заднюю часть шеи, держа руки на моей груди.
— Роберт… — хриплю я, умоляя. Икры горят, бедра начинают дрожать, а желание и боль смешиваются в тот невероятный коктейль, который течет по моим жилам, как жидкое, пламенное счастье.
Он скользит рукой мне между ног, и я стону, когда ощущаю его пальцы в своей влажности.
— Ты течешь, — сообщает он, и я слышу улыбку в его голосе. Я чувствую, как он толкает в меня два пальца, и знаю, что проиграла. Я потеряна. Я снова там, где должна быть. Сабмиссивная часть меня счастливо разрывает кандалы и вырывается, приплясывая, на свободу — свободу, чье имя «Подчинение». Я чувствую глубочайшую умиротворенность внутри, и изможденная падаю на ступни, даже до того, как успеваю открыть рот, чтобы умолять. Этот крен, это движение навстречу, толкает его пальцы в меня глубже, и я стону. Он вытаскивает пальцы и говорит:
— Повернись, Аллегра.
Я опускаю руки, чувствую нарастающую боль и знаю, что совсем скоро она прекратится. Улыбаясь, я поворачиваюсь, и Роберт молча держит два мокрых пальца перед моим лицом. Я полностью слизываю свои соки с его пальцев, ощущаю знакомый, слегка солоноватый вкус и чувствую себя счастливой.
— Ты могла бы спросить, — говорит он, отдергивая руку.
Я киваю. Могла бы.
Мы смотрим друг на друга, и он ждет. Требовательно. Я нарушаю зрительный контакт, чтобы собраться, чтобы подумать о том, что сказать, и прочищаю горло.
— Я заслуживаю наказания.
— Заслуживаешь. Да.
— Тогда накажи меня, пожалуйста, Роберт.
Мне не так уж сложно сказать это. Я нахожусь в своем мире, где этот разговор является таким же нормальным и обычным, как диалог «привет-как-ты-супер-а-ты».