— Почти четыре метра высотой! — напомнила Мария.
— И не унимался, пока мы не попросили его выбрать другую.
— И он показал на совсем крошечную, потому что непременно хотел самостоятельно тащить ее домой. Сколько ему тогда было, четыре?
— Ja, но он уже был маленький мужчина и отчаянно старался во всем походить на отца. А помнишь, как на Рождество мы все набились в сани фермера Клаузе и катались по окрестностям?
Мария улыбнулась.
— Разве такое забывается! Это было волшебно. До сих пор слышу звон колокольчиков!
— Ты упрашивала родителей купить лошадь, a Vater мог порадовать тебя только поездкой на санях с лошадиной упряжкой.
— Это было самое лучшее Рождество. А что, если покатать Генриха и Карла? Погода ясная, снег глубокий!
— Увы, фермер Клаузе давно продал сани. Нуждался в деньгах.
— Жаль, — проговорила Мария, опустив плечи. — Сани были замечательные — черные, блестящие, с золотой отделкой и красными подушками.
— Да, чудесные, — вздохнула Кристина. — А я чаще всего вспоминаю то Рождество, когда мне было восемь лет. В Сочельник мы с Mutti вдвоем ходили в портновскую лавку выбирать материю. Ты этого не помнишь, в тот год бабушка сшила нам с тобой одинаковые платья. Я так радовалась Рождеству и с увлечением рассматривала вместе с мамой ткани. По пути в лавку начался снег — медленно падали огромные хлопья, и я была безумно счастлива.
Мария взяла одетые в варежки руки сестры в свои.
— Не грусти, ты снова испытаешь это чувство. Обещаю тебе.
Кристина заставила себя улыбнуться и сморгнула слезы с ресниц. Ей не хотелось портить праздничное настроение. Счастливые воспоминания согревали душу, дарили надежду, что в конце концов все устроится.
— А помнишь, как Mutti нарядилась рождественским дедом? — продолжила она. — И так хохотала, что нос съехал набок. Мы все догадались, что это она!
Мария радостно подхватила:
— Ja! Mutti позаимствовала у герра Вайлера длинный красный ночной колпак и смастерила из ветоши бороду. Никогда не видела, чтобы мама так смеялась. Ей не удалось, нас провести, но это был волшебный праздник. О! Я придумала: давай возьмем пепел из печки и сделаем около елки следы? Скажем мальчикам, что это Святой Николаус натоптал, когда принес им подарки!
Кристина одобрительно кивнула, и сестры ускорили шаг, подталкиваемые возрастающим воодушевлением. Выйдя из города, они прошли по укрытому снегом полю и оказались в принадлежавшем фермеру Клаузе лесу. Крупные снежинки медленно, тихо и мягко падали с высоких елей. Кристина и Мария внимательно изучали каждую ель, оценивали форму ветвей со всех сторон, разглядывали их и так и этак, чтобы найти идеальное дерево. Кроличьи и лисьи следы привели их на полянку, в самой середине которой стояла раскидистая молодая ель.
— Вот эта! — воскликнула Мария. — Она займет весь угол гостиной!
— Генриху и Карлу понравится! — Кристина встала на колени, чтобы осмотреть ствол.
Мария придержала нижние ветки, чтобы они не мешали Кристине, и несколькими искусными ударами топора старшая сестра быстро срубила дерево. Затем, ухватившись за нижние лапы, они поволокли ель через поле. Жесткая хвоя оставляла на широкой дороге долгий след. Таща дерево вверх по склону, девушки пытались идти в ногу, и им приходилось часто останавливаться, чтобы отдышаться. Время от времени одна из них теряла равновесие и падала на колени, другая же, смеясь, помогала ей выбраться из снега. От натуги обе вспотели, а потому в конце концов сняли шарфы и сунули их в карманы пальто.
Притащив рождественскую ель домой по заснеженным улицам, сестры установили ее в углу гостиной и обернули низ ствола белой материей, призванной изображать снег. Обычно на Рождество в дом приносили маленькую елку, ставили на небольшой столик, и даже со звездой на макушке она не доставала до потолка. Эта же ель была высотой от пола до потолка, а ее разлапистые ветви почти достигали обеденного стола.
Мальчики вошли в комнату, и Генрих удивленно распахнул глаза.
— Это самая большая в мире рождественская ель! — с восторгом закричал он.
Карл прикрыл разинутый рот рукой и бочком подошел к дереву, медленно, как будто хотел продлить волшебное мгновение.
Мария присела рядом с ним.
— Тебе нравится? — поинтересовалась она, обнимая брата за хрупкие плечи.
Карл улыбнулся и кивнул.
— Можно потрогать? — спросил он.
Мария поцеловала его в щечку.
— Конечно! Это же твоя елка!
— Спорим, у нас самая большая ель во всей Германии! — с гордостью воскликнул Генрих.