Как только Шнайдер подошёл к той дороге, по которой собирался идти, счётчик Гейгера запищал так, как крыса, пойманная за хвост в мышеловку. А от этого ничего хорошего ожидать не приходилось.
Как говориться, не одно, так другое. Исчезли аномалии, появился очень высокий уровень радиации, и не где-нибудь. А именно в том месте, по которому Шнайдер собирался пройти. Зона явно в открытую издевается над сталкером. И как бы Шнайдеру это не нравилось, приходилось мириться с неизбежным — пересилить Зону невозможно никому. А раз так, то и пытаться не стоит. Тех же, кто боролись с Зоной, ждала одна судьба на всех — смерть. Шнайдер же хотел пожить ещё. Пускай чуть-чуть. Самую малость. Зачем? Он и сам не знал. Но жить хотел. Чувствовал это на уровне подсознания.
Человек — существо уникальное. А значит чрезвычайно странное. Например, надоело человеку жить и хочет он покончить самоубийством. Причины для этого могут самыми разными, но сейчас не об этом. И как только он приставил пистолет к виску или лезвие к венам, вдруг начинает задумываться: а стоит ли стрелять или резать себя? И как же так, меня не станет и всё? А как же семья?
И как-то уже и не хочется умирать. И только сильные духом (не слабые, как многие считают, нет, а именно сильные) или совсем дураки совершают суицид.
Вот так. И хочешь умереть, а страшно.
Тем временем Шнайдер усиленно пытался придумать, что же, в конце концов, делать. Идти по этой тропе уже нельзя. Даже три противогаза, натянутые друг на друга, не спасут. Как только вступишь в зону радиации, станешь задыхаться и быстро окочуришься. А ещё через некоторое время встанешь и будешь зомби. Незавидное будущее.
Следовательно, нужно искать другой путь. Что ж, такой имелся, но он был далеко отсюда. Шесть дней от силы топать, если не больше.
Минуточку…
Ведь по сути есть ещё один путь, гораздо ближе. Это пещера бюреров, которую Шнайдер показывал Тигру, царствие ему небесное. Правда, слухи о том, что после неё будет бар, могли оказаться всего-навсего очередной байкой пьяного сталкера. В Зоне вообще нельзя знать что-либо наверняка.
Но даже если это и так, в пещере очень опасно. Чёрт его знает, сколько там живёт бюреров? Пять. Десять. Двадцать, сорок.… Тысяча.… А кто живёт там ещё, кроме бюреров. Более того, в пещере ещё и тьма-тьмущая, хоть глаз выколи.
Взвесив все «за» и «против», Шнайдер получил абсолютное равенство. Оставалось прислушаться к тому, что говорит сердце. А оно всего лишь ритмично стучало, словно посылало ответ азбукой Морзе.
Шнайдер принял волевое решение: идти через пещеру. Опасно — да! Страшно — да! Ну, так что же прикажете? Если суждено ему там умереть — пускай — от судьбы не уйдёшь. А если выживет — замечательно.
ГЛАВА 7 Пещера
С того момента, как Шнайдер покинул бар «Акрополь» прошло два дня. За это время он как раз успел дойти до пещеры бюреров. На протяжении всего пути монстры не лезли к нему, словно понимали, что он в плохом настроении, а значит, вдвойне опасен. Однако самые отчаянные и безбашенные мутанты всё же лезли на рожон и не получали в итоге для себя никакой выгоды. Только много свинца в свои уродливые тела.
Одной собаке, правда, удалось укусить Шнайдера за ботинок, но кожа на нём была такой прочной и тугой, что на ней остались только небольшие вмятины от зубов, но не более того.
Также его (не ботинок, конечно же) попытались ограбить двое сталкеров, только ничего-то у них не вышло. Потрясая автоматами производства явно прошлого века, мужчины непрезентабельного вида, словно только что с бодуна, приказали Шнайдеру передать им его рюкзак и оружие.
«Ага, как же!»- мысленно произнёс Алексей, поражаясь откровенному тупизму людей, стоящих перед ним. Если бы они знали, что их ждёт в ближайшие несколько секунд.… Но они не знали. И Шнайдеру было их совсем не жаль — сами напросились.
И не успели сталкеры-воры даже глазом моргнуть, Шнайдер, не целясь, пустил одному из них пулю в лоб. Другому свинец угодил в правую часть живота. Сталкер, выронив оружие и что-то невнятно промычав, зажал рукой изрядно кровоточащую рану. Шнайдер, которому бояться было больше нечего, подошёл к корчащемуся от боли парню и молча двинул ему в челюсть. А что с него взять? Пускай поживёт. Ещё некоторое время. Раненному ему жить недолго осталось. И так что ещё не известно, кому повезло больше, мёртвому или живому.
А ведь таких, как эти несчастные сталкеры по Зоне бродит много. Таких же тупых, недоученных, бестолковых. Ветераны называют подобных не иначе как «сосунки», «молокососы», «соплежуи». Иногда немного помягче — «недотёпы», но крайне редко.
Теперь Шнайдер стоял у входа в пещеру и опять, уже в который раз, в нём боролись две сущности: Шнайдер — сталкер и Алексей, простой парень из Воронежа, ставший его вторым «я». Первый был уверенный, собранный, храбрый и отчаянный. Второй — абсолютная противоположность.
Идти или не идти, вот в чём вопрос?
Не надо.
Почему? Небезопасно это.
Зато быстро. Да и когда нас это останавливало?
Бывало такое. И не раз.
Ну, знаешь ли, тогда это была реальная угроза жизни.
А сейчас что? Пойдём по красной ковровой дорожке?
Нет, конечно. Но всё же пойти надо.
А-а-а, поступай, как знаешь!
Сейчас, как и в подавляющем большинстве случаев, в споре победил Шнайдер.
Но как только он сделал шаг навстречу неизвестности, на его пути встало ещё одно, очередное препятствие. И гораздо более серьёзное, чем все предыдущие вместе взятые.
— Етить твою! — непроизвольно вырвалось у Шнайдера.
Из пещеры выбежало белое, очень пушистое существо и вразвалочку побежало по направлению к сталкеру. Больше всего оно было похоже на скунса. Большой пушистый хвост и идентичные размеры делали их очень похожими. Вполне возможно, что этот мутант (а это был мутант) скунс, подвергшийся когда-то мутагенным изменениям.
Сталкеры, встречающиеся с таким на первый взгляд безобидным зверьком, резонно прозвали его ПУШИСТИКОМ.
А на самом же деле пушистик — это жутко вредная, очень хитрая и чрезмерно опасная тварь. Завидев человека, он подбегает к нему и начинает тереться о его ногу или, как преданный пёс, передними лапами облокачивается на него. Таким образом, он как бы просит погладить себя. Незнающие люди пытаются от него отвязаться и гонят взашей.
Это их и губит.
Пушистик сначала рычит, предоставляя человеку последний шанс осознать свою ошибку. Конечно же, тот не понимает, что требует от него это белое пушистое создание и попросту не обращает на него внимания.
Тогда пушистик обнажает свои острые, правильнее может даже будет сказать острющие зубы. По сравнению с ними, челюсти акулы — это попросту пластик. Затем пушистик впивается этими самыми зубами сталкеру в ногу. И намертво. Оторвать его от себя можно только с плотью. Да и это его вряд ли остановит.
А когда сталкер вдруг внезапно осознавал, что можно применить нож, да и огнестрельное оружие вполне пойдёт, было уже поздно. Потеря крови будет большой, да и нога будет настолько раскурочена…
А если пушистику с разбегу удавалось впиться в пах, то сталкеру точно каюк. Тут уж человеку весь белый свет становиться не мил. От адской боли он перестаёт соображать, в конце концов, теряет сознание, а адское животное с упоением глодает человека.
Но ежели пушистика в течение некоторого, одному пушистику известного времени, то он довольно скоро, убегает.
От подошедшего к Шнайдеру пушистика ожидать чего-то нового не приходилось. И он действительно не выдал никаких свежих фокусов, просто стал тереться о ногу Алексея. Шнайдер присел на корточки — так гладить было удобнее. Он провёл ладонью по голове пушистика, затем по спине. От удовольствия зверёк даже зажмурился и заурчал. Алексей и сам вынужден был признать, что гладить его довольно-таки приятно. Рука Шнайдера снова прошла по голов, затем его пальцы стали чесать шею. Пушистик выгнулся в струнку.