И вдруг Шнайдер резким движением схватил мутанта за горло и стал душить. Зверёк дёргался, хрипел, пытался вдохнуть хотя бы маленькую толику воздуха, но Шнайдер перекрыл ему все дыхательные пути.
Пушистик дрыгал лапками, пытался разорвать перчатку Шнайдера, но куда там? Коготки были маленькие, хрупкие и очень легко ломались.
Целую минуту пушистик цеплялся за жизнь и, наконец, издох.
Шнайдер не собирался тратить своё время на ласки скунса-альбиноса. Был известен случай, когда Монаху пришлось «ублажать» пушистика двадцать три с половиной часа. И это по его словам, было ужасно. Он всё время силился не заснуть, чтобы не стать жертвой мутанта. И ему в голову не могло придти, что это животное столь охочее до ласк.
На то, чтобы убить пушистика Монах тогда так и не смог решиться: одно неверное движение и… всё.
Шнайдер отбросил тушку убитого зверька в сторону. Из меха всех убитых им пушистиков можно было связать миленькую шапочку и на варежки бы вполне хватило. Но поскольку дарить их было некому — женщин в Зоне Шнайдеру встретить не посчастливилось, хотя таковые, несомненно, имелись — а сам в таком ходить он бы ни за что не стал бы, то и заниматься вязаньем ни к чему. Да и не мужское это дело, по большому счёту.
Шнайдер прикрутил к автомату фонарик и, тяжело вздохнув, пошёл в пещеру. Следом за ним поковылял Тур, зажав в зубах трупик пушистика. «Ладно, пускай тащит, там ему поесть наверняка не придётся» — посчитал Шнайдер.
Конечно же, тонкого, пусть и яркого луча света, исходящего из фонарика, было недостаточно. Но это всё же лучше, чем ничего.
Пещера была самая обычная. Никаких барельефов на стенах, никакой наскальной живописи, ничего из ряда вон выходящего. Просто стены с небольшими, словно морщины, впадинами, выщербленными временем. Зато по мере удаления от входа всё дальше и дальше вглубь, всё более отчётливо чувствовался отвратительный смрад. Однозначно, здесь обитали бюреры. Запах мог исходить и от другого источника, но нет. Противное амбре, которое шло от бюреров, очень сложно перепутать с каким-либо другим запахом.
Следовало быть осторожным, предельно осторожным.
Бюреры — твари хитрые, опасные и страшные. Впрочем, какой мутант в Зоне не обладает такими качествами? Да фактически никакой!
Бюреры слабы физически, зато они телекинетики, что ни есть хорошо для сталкера. Лучше со взрослым бюрером не встречаться, но всё же если это произойдёт, нужно крепиться и надеяться на чудо. Обычно карлики редко оставляют своих врагов в живых (а враги для них исключительно все, даже сородичи). Либо съедают, либо, если бюрера очень разозлить, могут превратить своего противника буквально в труху. Посредством телекинеза, конечно же.
Но также бюреры, как ни странно, более всего были похожи на человека. Не по внешности, а в целом. Жили они племенами по двадцать и более особей, обладали зачатками религии. Женщины бюреров получали потомство путём живорождения и вскармливали детей молоком.
Пожалуй, единственное, чего они боялись, был яркий свет. Так как жили они в подземельях, где было темно, глаза у них привыкли к мраку, и любой источник яркого света вызывал у них резкие боли.
Племя бюреров обязательно должно было иметь вождя. Он почему-то был всегда больше и шире своих сородичей и являлся самым сильным телекинетиком. Вероятно, по этим признаков его и отбирали. Вождя стоило опасаться более остальных. Пристрелить его, да вообще убить — дохлый номер. Умертвить его представляется возможным только тогда, когда он спит. А спит он редко, так как под дикие крики и ор младенцев-бюреров заснуть проблематично.
Где-то впереди послышалось невнятное бормотание. Шнайдер замер и отключил фонарик. Если он сейчас натолкнётся на бюреров, будет плохо. Очень плохо.
Шнайдер вжался в стену и стал ждать, надеясь на благополучный исход. Из-за поворота показались два бюрера. Один из них нёс в руке факел. Пусть карлики не любят света, огонь им всё же нужен. Хотя бы уже для того, чтобы освещать себе путь-дорогу. Да и еду приготовить… они же не кошки, чтобы отлично видеть в темноте.
Бюрер, который нёс факел, не останавливаясь, повернул голову к своему соседу и прогундосил:
— Человек! Шнайдер в одну секунду покрылся испариной. Неужели его заметили?
— Что человек? — спросил второй Бюрер.
— Есть хочу…,- ответил первый.
— Человека?
— Ага,… Человек — вкусный.
— Да…,- второй карлик расплылся в улыбке. — Но нет.
— Человека?
— Ага.
— Да.
Таким образом, рассуждая о человеке, как о еде, не замечая ничего вокруг себя, бюреры прошли мимо носа. А ведь предмет их вожделения был у них прямо перед носом. Сталкер вытер рукавом промокший лоб. Повезло. На сей раз. Но в то, что он благодаря везению, пройдёт всю пещеру без приключений, верилось с трудом.
Шнайдер пошёл дальше, держа перед собой МР5 с фонарём, в другой ДЖФ. А вот ПНВ, который сейчас бы очень пригодился, не было. Раньше в нём не было нужды. Но теперь он нёжен, но где его достать? Долгое время на детекторе были видны всего две точки, принадлежащие сталкеру и псевдопсу.
Однако скоро детектор зафиксировал разом целых восемнадцать. Все вместе эти точки образовывали один большой неровный кругляшок, что означало, что бюреры (а это были, несомненно, они) находились рядом друг с другом. По всей вероятности, Шнайдер напоролся на племя карликов.
К сожалению, не миновав его, пройти дальше не представлялось возможным. По этой причине нужно было разработать план, следуя которому удастся пройти племя бюреров без ущерба собственному здоровью.
Бросить гранату — можно, но нежелательно. Ещё откинут обратно, и сам подорвёшься. Нет, такой вариант определённо не годится.
Ошарашить бюреров своим внезапным появлением, а потом быстренько всех перестрелять, пока они в ауте? Тоже, пожалуй, не катит.
Всё не то, всё не то!
А может просто пройти мимо карликов. Медленно, не торопясь. Вдруг удастся избежать серьёзных последствий.
В любом случае, ничего более хорошего Шнайдер придумать так и не смог.
Надеясь на лучший исход, сталкер, повесил автомат на плечо и вышел к бюрерам. Сердце бешено колотилось, ноги стали тяжёлыми, как будто к ним привесили пудовые гири. Стараясь дышать как можно реже, Шнайдер очень часто сглатывал.
Племя бюреров в основном состояло из самок и детёнышей, но были здесь и мужчины. Все они сидели вокруг небольшого костерка, словно сталкеры на базе. Бюреры молчали, тупо уставившись на пламя.
Но, заслышав шаги человека (Тур ступал бесшумно как пантера), они повернули свои уродливые лица к нему. Шнайдер сначала опешил, но продолжал идти. Бюреры смотрели на него, как на ходячее дерево: удивлённо, заворожено и раскрыв рты. Шнайдер приободрился и зашагал увереннее.
Тут лямка его рюкзака соскользнула с плеча и упала на локтевой сгиб. Шнайдер собрался его поправить, но бюреры оживились, загомонили, повскакивали с мест.
Алексей выставил вперёд раскрытые ладони — мол, всё в порядке, трогать я вас не собираюсь. Бюреров это не успокоило, даже если они и поняли смысл этого жеста. В Шнайдера полетело горящее полено. Он хоть и с лёгкостью увернулся, дальше стало хуже. Все деревяшки из костра разом ринулись на него. Шнайдер по мысленному приказу выполнил команду «вспышка справа» и замер на полу. Поленья просвистели в нескольких метрах от его головы и ударились о стену, взорвавшись тысячами искр.
Шнайдер активировал фонарик и по очереди направил луч света в глаза каждому из карликов. Они дико возопили, словно горели в огне.