У нее сегодня отличное настроение.
Перевернув её на спину, я прижимаю Алиссу к себе и целую. Она немедленно отвечает, открываясь для меня. Я отстраняюсь, прежде чем зайти дальше. Когда я встаю, на ее лице появляется выражение разочарования.
Усмехаясь, я говорю:
— Оставайся здесь, я пойду принесу тебе кофе. Скоро вернусь.
Не дожидаясь её ответа, иду на кухню и настраиваю кофемашину, чтобы приготовить ей кофе. Когда я выхожу из кухни, Брэй проходит через гостиную.
— Доброе утро, как она? — он спрашивает одно и то же каждое утро. Брэй спал здесь последние две недели, был рядом, чтобы помочь, если мне что-то понадобится, без вопросов.
— Она в порядке, — говорю я ему и не могу сдержать улыбку, которая появляется на моем лице. Потому что впервые за последние две недели я чувствую, что это правда.
— Это хорошо, брат. Сегодня я отвезу Эллу за покупками в последнюю минуту. Очевидно, ей нужно еще кое-что купить. Позвони, если что-нибудь понадобится, — говорит он, заходя на кухню.
— Спасибо, чувак, — говорю ему вслед.
Возвращаясь в спальню, я вижу, что Алисса сидит на моей кровати и улыбается мне. Может быть, она улыбается из-за кофе, но и это сойдет.
Протягивая руки, она говорит:
— Дай мне, дай мне, дай мне.
Смеясь, протягиваю ей ванильный латте. Я смотрю, как она делает глоток, и её лицо выражает чистое блаженство, а из нее вырывается стон. Черт возьми, я хочу быть причиной этих стонов. Я хочу услышать, как она выкрикивает мое имя в экстазе. Потянувшись вниз и не очень ловко поправив себя, я вижу, как она ухмыляется, глядя на мой дискомфорт.
Наклонив голову, она говорит:
— Он всё еще работает, я так понимаю? — указывает на мою промежность.
О, она не просто так это сказала. Черт возьми, нет. Неужели она думает, что он не работает?
— Солнышко, мой член никогда не отдыхает. С какого хрена ты решила, что он сломан? — спрашиваю я, ошарашенный тем, что она сомневается в моей мужественности.
— Последние четырнадцать дней я просыпалась от того, что он зарыт глубоко внутри меня. Вот и подумала, может, у тебя сегодня утром была небольшая проблема или что-то в этом роде? — опжимает она плечами.
Она что, издевается надо мной? Я оглядываю комнату в поисках скрытых камер, но не вижу ни одной.
— Детка, я оторвал себя от тебя этим утром, потому что не хотел весь день проваляться в постели, сегодня канун Рождества, и у нас до хрена дел. Это не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что мое мужское достоинство не работает.
— О, хорошо, — говорит она, как будто на этом разговор заканчивается.
Ах, черт возьми, нет. Подползая к кровати, я упираюсь в ее в ноги.
— Я более чем счастлив показать тебе, насколько он трудолюбив. Назови место и время, и я буду там, — говорю я ей, оставляя мяч на её стороне.
Она переводит взгляд с меня на свою чашку кофе и обратно, словно пытаясь принять решение. Пожалуйста, Боже, не дай мне сейчас проиграть из-за гребаной чашки кофе. Наконец, она ставит чашку на стол, поднимается и притягивает мое лицо к своему, смыкая наши губы.
Дом. Вот на что похож этот поцелуй. Он похож на возвращение домой после долгого отсутствия.
— Как насчет прямо сейчас? — спрашивает она, приподнимая бровь.
Что ж, ей не нужно спрашивать меня дважды. Но все же, внимательно смотрю на её лицо, читая эмоции.
— Ты уверена? — спрашиваю я.
— Я никогда в жизни не была так уверена в чем-либо, — говорит она.
Я быстро снимаю с нее рубашку, ну, мою рубашку, в которой она спала. Взяв ее грудь в руки, я наклоняюсь и беру сосок в рот, слыша стон.
— Ммм, я скучал по этим красоткам, — говорю я, показывая другой груди, как сильно я по ней скучал, посасывая, покусывая и облизывая её.
Алисса смеется:
— Прошло всего четыре часа с тех пор, как ты видел их в последний раз.
Подняв на нее глаза, я отвечаю:
— Детка, десять минут не видеть этих красавиц — это десять слишком долгих минут, черт возьми.
Наклонив голову назад, я возвращаюсь к работе, поклоняясь её груди.
Алисса издает самые прекрасные звуки, стонет, дрожит и извивается подо мной.
— Я бы хотел сделать это медленно, детка, но я не могу выдержать. Мне нужно быть внутри тебя сейчас, это будет грубо и быстро. Но я клянусь, что искуплю свою вину позже.
Держа бока кружевных трусиков между ладонями, я рву их, отрывая от её тела. Она задыхается и выгибает свое тело, пока я провожу пальцем между губами её киски, проверяя, готова ли она ко мне. Чертовски приятно, что ее киска мокрая и плачет по мне.