Шерри Эрвин
Слияние с тьмой
Мой разум блуждал, проводя внутреннюю инвентаризацию всей жизни, а тем временем зубы погружались в мою плоть.
Скоро мне исполнится тридцать, а я все еще живу в квартирке с одной-единственной спальней, которую едва осилила, несмотря на сниженную аренду. Разрываясь между выплатой кредита за машину, долгов по банковской карте и погашением студенческой ссуды, я едва могла позволить себе пустячные удовольствия. И то лишь в том случае, если жертвовала едой. Я существовала за счет приглашений пообедать вместе со студентами в общежитии — там бесплатное питание.
А теперь? Надо полагать, я рискнула карьерой и поставила на карту дело всей жизни, приняв предложение Коннора Блэка (моего единственного студента мужского пола в женском царстве) пойти выпить лишь для того, чтобы обнаружить, что он — член партии анонимных кровопийц. Вампир, короче.
Рискнула карьерой? Стоило ли об этом беспокоиться, раз я готова отдаться ему на милость и сделаться обедом. Чего мне, в сущности, бояться? Разве он мог высосать меня почище кредиторов, которые думали, что я набита деньгами?
Ох нет! Я полна кровью, и подтверждением тому были его клыки, пробиравшиеся к вене сквозь нежную кожу у основания шеи. По голой коже груди скатилась красная капля и впиталась в кружево, окаймлявшее розовый с желтым отливом бюстгальтер, который долго лежал в ящике — с тех самых пор, как магазины «Виктория Сикрет» закрыли мой счет. Утром я надела это белье впервые, думая, что выдастся случай в нем покрасоваться. Вот тебе и на!
— На вкус ты как вино, — шепнул Коннор, оторвавшись, чтобы глотнуть воздуха.
Сквозь шелк он ладонью ласкал мой сосок, который мгновенно отреагировал, предательски затвердев.
Наши взгляды встретились: его глаза цвета кобальта сияли на лице более вдохновленном, чем все, что принадлежало кисти Боттичелли.
— Совсем не больно. — Я ошеломленно потрогала ранку.
Он улыбнулся, божественно прекрасный, несмотря на острые клыки, и объяснил:
— У нас выделяется специальное вещество, местное обезболивающее.
— Вроде как у комаров? Обычно замечаешь, что они сосут кровь, только когда они уже почти наелись.
Он рассмеялся низким смехом, который звучал намного глубже и сочнее, чем в классе. Я бы никогда не подумала, что он способен издавать такие звуки. В университете он выдавал себя за обычного молодого человека, хоть и невероятно прекрасного. Настолько притягательно красивого, что к нему обращались взгляды всех находящихся в помещении женщин, не исключая отъявленных лесбиянок. Ходили слухи, что в моем классе, изучавшем поэтов эпохи романтизма, он переспал с каждой. Но, судя по тому, как студентки смотрели на Коннора, сосредоточенно сфокусировавшись на нем с видом готовых к броску зверюг, это было маловероятно. Им не удалось отведать его. Ни одной. Пока что.
Все мы думали, что охотницы именно мы, а он — наша добыча. Идиотки! Сегодня я надела поверх нового бюстгальтера тоненькую блузочку, расстегнула больше пуговок, чем следовало, и, возвращая работу, намеренно низко склонилась к его парте. Так-то, соблазню тебя, милый мой. А затем, когда он пригласил меня после занятий пойти посидеть и «обсудить оценку» (твердую пятерку), я решила, что мой план сработал. Стоило мне его захотеть, и я тут же получила желаемое. Трудно поверить, что всего несколько часов назад я была такой наивной.
Справедливости ради стоит отметить, что на миг меня одолели сомнения. Встречаться со студентом я не могла. Это неправильно. Что, если нас кто-нибудь увидит? Но либидо взяло верх над доводами разума. Я страстно желала Коннора, хотела его так, как никого прежде. Свою роль сыграл и тот факт, что он вроде бы тоже возжелал меня — старшую женщину в группе, предпочел молоденьким грациозным студенткам. Слишком заманчиво, чтобы отвергать предложение прогуляться вместе.
— Что-то вроде этого, дорогая. — Он склонился ко мне, чтобы поцеловать, я ощутила на его языке острый привкус собственной крови. — Уступи — и ты испытаешь неземное блаженство.
Медленное и такое сексуальное движение мягких губ по коже — Коннор поцелуями вымостил тропинку вниз по ложбинке между грудей — убедило меня в том, что с его помощью я действительно испытаю что-то необычное. Плохое ли, хорошее — это не имело значения. Я слишком долго была бесчувственной. Не жила, а существовала, утонув в долгах и разочаровании, перестав чувствовать и по инерции выполняя привычные действия. Работа. Дом. Поесть. Поспать. Намылиться. Смыться. И все сначала.
Коннор привлек мое внимание тем, что потянул зубами за кружево лифчика, требуя доступа к шелковым чашечкам. Я запустила пальцы в его темные волосы, которые пора было немного подстричь, скользнула вниз, лаская перекатывающиеся канатами мускулы на голой спине. В пылу страсти мы стянули друг с друга одежду, едва переступив порог моей квартирки. Футболка Коннора упала у входной двери, моя юбка с блузкой чуть дальше — по мере нашего продвижения из прихожей в кухню.