Инге придётся потерпеть. Чувствую угнетение, смущение и стыд за то, что не бегу спасать любимую сломя голову, но в то ж время понимаю, что если просто ломанусь спасать её, то тупо не выживу. А если умру, то её не смогу спасти. Можно было бы остаться, запастись едой, что давали пленникам, но сколько времени она будет съедобна? В такой-то жаре через сутки испортится. В общем, план таков: возвращаюсь в город, запасаюсь консервами, сухофруктами и другой долгопортящейся пищей, нахожу обувку получше, что-то типа берц, одежку полегче чем моя спецовка, но с защитной покраской, возвращаюсь кошмарить ящеров и спасать девушку, а попутно и других соотечественников, если таковые окажутся.
Пока шли к вокзалу, успел догнать тех, кто возглавил людей и теперь иду вместе с ними. На вокзале по-прежнему пусто — ничего нет. Съестного тоже. Похоже кто-то подчистую вынес все продукты. Часть машин исчезла, а те, что были покорёжены в аварии — перетащены в одно место, перекрыв две улицы от дома до дома так, что собака не пролезет — колёса не поленились снять. Топать пять километров вдоль бетоного забора или перелазите его — то ещё удовольствие. Высота два метра с чем-то, да ещё сверху колючая проволока. Раньше здесь была база леспромхоза, потом её закрыли. Свободной оставалась одна улица, по которой мы и двинулись. Окна в зданиях отсутствовали. На первом этаже, где не было решёток — завалены или заложены кирпичами.
На перекрёстке нас остановили. Здесь тоже была баррикада, но на ковше погрузчика сидел парень, лет двадцати, с пистолетом в руках.
— Всем стоять, — заявляет он, — кто такие, откуда пожаловли?
— Местные мы, — отвечает Александр, — домой возвращаемся из рабства.
— Из какого рабства?
— Ящеры напали на нас, угнали в плен, заставляли на их полях работать.
— А вы, значит, сбежать сумели?
— Да. Сумели.
— Молодцы. Смотрю и прихватить успели кой чего, — и тут он нацелился пистолетом в меня, — ты, с рюкзаком. Подойди сюда.
Добануть его молнией разок, чтобы поочухался? Ладно, не буду, посмотрим что дальше будет. Подхожу.
— Что в рюкзаке?
— Жратва, питьё, мусор всякий.
— Дай сюда, проверю, — не отводя от меня пистолет, заявляет он и требовательно протягивает руку.
Снимаю и передаю ему — пусть проверит. Он взял, развязал, заглянул внутрь и снова уставился на меня. Чему-то улыбается. Одной рукой лезет внутрь и достаёт изнутри бутылку. Правой рукой, не отпуская пистолет, берётся за крышку, начинает её снимать.
— Стой, — говорю.
— Тц, тц, тц — цыкает, прерывая попытку остановить, и дуло пистолета нацеливает мне в лоб.
Его взгляд быстро блуждает по толпе, видимо выискивает опасность, я поднимаю руки на уровень груди, ладонями к нему, типа — как знаешь. Он, скрутив крышку и уронив на дорогу, подносит бутылку ко рту и начинает пить. Глоток, другой. Хмурится, переводит взгляд на бутылку, затем подносит её к носу и, понюхав, отбрасывает в мою сторону.
— Чё за херня?
— Ты совсем чтоли озверел? — спрашиваю, отряхивая брызги со штанины. — Я ж тебя предупредить хотел, что там моча.
Под хохот со стороны нашей процессии, а та же с той стороны баррикады, его лицо краснеет, перекашивает, он тянется к пистолету левой рукой, снимает предохранитель и получает молнией. Смех тут же стихает. Слышу как кто-то матерится. Тело заваливается и падает на тротуар. Пистолет выхватывает Александр, передергивает затвор и прижимается к боку автобуса.
— Ты всё правильно сделал, — говорит мне, — иначе он бы тебя прикончил, а потом и нас. Теперь нужно прорваться на ту сторону или отходить назад и пробираться другим путём.
— Эй, — кричу, — таможня, что за дела?
В ответ тишина.
— Слушай, а зачем ты мочу в рюкзаке таскаешь? — спрашивает Олег.
— Пока на дереве сидел, — отвечаю, глянув в окно автобуса, но так ничего и не увидев, — от ящеров скрывался, посчитал что лучше с собой носить, чем обозначить своё местопребывание запахом. Ну и, вспоминал о ней только когда приспичит. Голова другим занята была.
— Понятно, — сказал он и ненадолго замолчал, затем, повернувшись к Александру, спросил: — Что дальше делать будем?
— Уводи людей. Здесь останутся стрелки, пара метателей и десяток воинов. Макс, видно там кого или нет?
— Нет, — качаю головой. — Сейчас проверю.
— Стой, не лезь! — слышу его голос, но продолжаю движение.
Запрыгиваю на ковш погрузчика и собираюсь сделать шаг вперёд, как вижу небольшую вспышку света из завала напротив. В груди поселяется боль, а затем слышится хлопок. Следующая вспышка была чуть левее. Чувствую новую обжигающую боль в районе живота. Нога подгибается и начинаю падать на спину. Ещё один хлопок, но не вижу вспышку. Пропадают все чувства. Темнота. В следующую секунду чувствую, что что-то впивается в спину, открываю глаза, вскакиваю и не верю своим глазам — я у себя в квартире.