- Будем, будем! - в один голос охотно воскликнули хозяин и Ярмамед, бросая друг на друга злорадные взгляды.
- А государственные планы изволь выполнять изо дня в день, - пригрозил Салман. - Хоть на свои деньги молоко покупай. Чтобы к осени ферма была на первом месте в районе.
- Клянусь своими детьми, с завтрашнего дня стану сдавать сверх плана по тонне молока!
"Значит, за десять дней они украли десять тонн!" - сообразил Салман и укоризненно покачал головою.
- Ай-ай-ай, без меня прибыль решили делить! Ну и дружки-приятели!
Немой Гусейн поперхнулся.
- Да никакой прибыли еще не было. Когда будет - скажу. Знаешь, братец, в торговых делах иногда и рассрочку компаньонам приходится давать. Нельзя без этого. - Осмелев, он добавил с покровительственным видом: - Может, коньячку рванем?
Салман отказался от угощения и увел с собою окончательно приунывшего Ярмамеда.
В темном проулке Салман прижал бухгалтера к забору и сказал:
- Видал этого Немого проходимца? Украл пятнадцать тонн первосортных семян, а теперь пускает меня в долю. Каков!... В ногах у меня валялся, плакался: "Малые детки, пощади, пожалей!..." А когда пожалели, списали по акту как вымерзший посев, так он нам с тобою подносит премию: "Вместе..." Нет, на такого нельзя положиться, будь начеку!
Слушая его, Ярмамед думал: "Испытывает меня эта хитрая бестия или говорит правду? Если он объединится с Гусейном, мне каюк". И с ласковой улыбкой сказал:
- Не волнуйся, этот Немой - твой придворный Немой...
Салман не поверил и, глядя в упор, спросил:
- А ты не вступил с ним в сделку?
Ярмамед так обиделся, что чуть не заплакал.
- Ты ж меня с ним свел! Если б не твоя воля, я с Немым куска хлеба не преломил бы.
Отчаявшись выведать что-либо, Салман махнул рукою:
- Иди спать... Но если..., - И он щелкнул языком, проведя пальцем по горлу.
"Придется и на тебя настрочить анонимку, но уже не в район, а в Баку", - решил Ярмамед, пробираясь в потемках к дому.
Он скрыл от Салмана все, что произошло в райкоме: вызывали по финансовым вопросам, ничего тревожного. Кажется, тот поверил. А если не поверил, притворился?
"Надо пишущую машинку купить и на ней писать заявления", - озарила Ярмамеда спасительная мысль.
4
После утомительно долгого рабочего дня, когда красный диск солнца уже помутнел, покрылся серой дымкой, женщины и девушки из бригады Гызетар возвращались в деревню. Они шли молча, размахивая кетменями, лица от ходьбы раскраснелись. Девушки охотно замедлили бы шаг, даже посидели у дороги, но замужние женщины торопились: дома ждут заботы - и воды принести с арыка, и очаг разжечь, и ужин сварить, и детишек вымыть и уложить спать.
Наконец Першан надоело молчание.
- Аи, тетушка Телли, что это ты подпрыгиваешь, как гусыня? Что за походка? - с невинным видом спросила Першан.
Тетушка, взмахнув длинной юбкой с бесчисленными оборками, остановилась.
- Я-то уже отпрыгалась, теперь ты, председательская дочка, попрыгай! с добродушной грубостью посоветовала она Першан.
Девушки прыснули со смеху,
- В самом деле, тетушка, - серьезным тоном сказала Гызетар, - как это у тебя получается? И шею вытягиваешь, как гусыня, и кормой виляешь, будто уточкой по реке плывешь.
Теперь девушки смеялись уже открыто, но тетушку Телли мудрено было смутить. С кокетливым видом она чуть-чуть приподняла с боков юбку и, плавно шевеля плечами и бедрами, засеменила по дороге.
- Вот какой должна быть походка у настоящей ханум! - объяснила она задыхавшимся от смеха девушкам. - А вы всегда несетесь сломя голову, будто на пожар. - Тетушка ущипнула Першан за румяную пушистую, как персик, щеку. - Когда у тебя будет такая походка, все деревенские парни взбесятся. Да будь у меня сын-холостяк, я б его научила, как тебя выкрасть.
- А я б твоему сынку голову побрила, веревкой шею затянула и обратно к мамочке отправила, - отшутилась Першан.
- Это ты сейчас храбришься, а угодишь в лапы норовистому парню - так по-другому запоешь.
- Аи, тетушка, к чему такие мрачные предсказания? - заступилась за подругу Гызетар. - Ты ж сама не раз говорила, что любовь сладка, как шербет.
"Шербет"!... - Тетушка Телли пренебрежительно фыркнула. - Поживи с мое, узнаешь вкус этого шербета. - Подумав, она добавила: - Конечно, если председательская дочка встретила парня, который сам застенчивее девицы, то на первых порах это покажется шербетом!...
- Да никого я не встретила. - Першан отвернулась.
Несколько минут шли молча, но теперь уже тетушке
Телли было трудно удержаться. Бросив на Першан торжествующий взгляд, она сказала:
- Не отпирайся, а то прокляну самым страшным проклятием.
- А какое самое страшное проклятие? - заинтересовалась Гызетар.
- В старых девах засидеться.
- На злую свекровь наскочить!
Предположения и догадки посыпались со всех сторон.
- А разве добрые свекрови попадаются? - с удивлением спросила самая молоденькая девушка, почти подросток.
Першан, довольная, что на нее больше не обращают внимания, подумала, что мать с добрым сердцем приняла невестку в своем доме.
Но тетушка Телли не забыла о Першан, подкралась, громким шепотом прошипела:
- Попадется тебе такая свекровь - в каждом стуле гвоздь будет торчать, а на кровати - вилы, скрутит тебя клубком и в угол заметет веником... А мужа станет пилить, пилить, пока раздора между вами не посеет. Вот тогда любовь и покажется тебе шербетом. - И, подбоченившись, тетушка, приплясывая, прошлась по дороге, взвихривая длинной юбкой пыль, и пропела:
В дому ты скорая, свекровь.
Хозяйка скорая - свекровь,
Когда домой приходит сын,
Ты всех проворнее, свекровь!
Першан захлопала в ладоши.
- Аи, тетушка, молодец! Да ты, оказывается, хорошо знаешь мою свекровь? Вот, на удивление вам, выйду за парня, у которого мамаша с крутым нравом, и через месяц она в моих руках в ягненка превратится.
Круглое, как медный поднос, лицо тетушки сделалось серьезным.
- А что вы думаете, девушки? Так и станется. От председательской дочки любая свекровь убежит. Ей бы в армии из пушки стрелять. Это не ханум, а солдат-артиллерист.
Так, болтая и посмеиваясь, они не заметили, как вошли в деревню, короткой показалась пыльная, знойная дорога. На окраине все притихли и разошлись по домам, а Гызетар направилась к полуразвалившейся избушке, подле которой одиноко возвышался тутовник. Здесь жила вдова Бадам. Муж ее вернулся с фронта калекой, хворал и несколько лет назад умер. У тетушки Бадам осталось трое детей. Пока она работала, жила сносно, а этой весною, как на грех, захворала...
Гызетар обошла огород, увидала, что грядки не политы, заросли буйным сорняком, рассада уже пожелтела. Работы хватит на весь вечер, а ведь еще дома сколько хлопот: скоро явится с поля голодный Наджаф, его надо кормить. Гызетар забежала на минутку к больной, сказала ей, что позднее придет с комсомолками: и детей вымоют, и на огороде управятся.
- Спасибо тебе, красавица! - Тетушка Бадам прослезилась.
Выйдя на улицу, Гызетар увидела, что Першан и Телли все еще не разошлись, не наговорились.
- Эй, подождите-ка! - окликнула их Гызетар. - Надо сегодня же вечером прийти помочь тетушке Бадам.
- Ей-богу, твое сердце - божий дар! - сказала Телли. - Если на свете есть справедливость, то быть тебе председателем колхоза... Правда? спросила она Першан,
Та поняла, куда закидывает удочку тетушка, и, не раздумывая, ответила:
- А что тут удивительного? На Мугани много колхозов, вот Гызетар и станет где-нибудь председателем. Очень просто.
Тетушка Телли засмеялась.
- Вывернулась, председательская дочка. Ума палата!
5
Рустама вызвали в министерство сельского хозяйства в Баку, Салман уехал на ферму к Немому Гусейну и застрял там, - никто не торопил бригадиров и звеньевых с культивацией хлопчатника; немало лодырей перекочевали с полей в прохладные чайханы, околачивались на базарах.