— Твоя рубашка… — произнесла она, показывая на кровавый отпечаток своего лица на его груди. — Я ведь испортила спортивный костюм, который мне дала Ариадна. Может, мне следует переодеться, или на сегодня мы закончили?
— Пока закончили. А сейчас тебе надо умыться, — живо откликнулся Лукас, словно отмахиваясь от дурного настроения.
Он заключил лицо Элен в свои ладони и всмотрелся в следы ран.
— Ты быстро восстанавливаешься. Но у тебя еще осталось несколько весьма впечатляющих синяков. Постарайся, чтобы твой отец ничего не заметил.
— Ну, я скажу ему, что ты меня поколотил, — усмехнулась Элен. И спрыгнула со смотрового стола.
— А я добавлю, что тебе это понравилось, — поддразнил ее Лукас низким голосом.
Элен опять почувствовала, как на нее наплывает дремота. На миг он оказался совсем близко от нее, но тут же отступил назад.
Выходя из зала, он снял с себя окровавленную рубашку и бросил ее в корзину с мусором. Четкость зрения вернулась к Элен. Она посмотрела на его обнаженную спину и подумала, что ради Лукаса она, конечно, научится любым боевым искусствам.
Умывшись, Элен смогла уже вдоволь «полюбоваться» собой. Левый передний зуб не вырос до конца, и она невольно рассмеялась. До чего она нелепа! И как Лукас умудрялся сохранять серьезность? Она похожа на шестилетнего ребенка. Но, наверное, он не раз сталкивался с подобными травмами. Элен подумала и о словах Ариадны. Делосы-младшие росли, «вечно вцепляясь друг другу в глотки». И будто в ответ на ее мысли Ариадна заглянула в раздевалку.
— Тебе нужна помощь? — застенчиво спросила она.
— Нет, но ты заходи, — ответила Элен. Вдруг ей удастся выведать, есть ли у Лукаса подружка? — А как там Кассандра?
— Она чрезмерно чувствительна, но ты не волнуйся за нее. Ведь именно ты была на ринге с Гектором. Но я знаю, каково это — состязаться с ним. Хочу спросить тебя напрямик… У тебя есть переломы? — Ариадна скользнула в помещение.
— Нет, я цела. Ну, все быстро зажило, — ответила Элен. Ариадна была женственной, мягкой и милой… Невероятно, чтобы хоть кто-то решился причинить ей боль. — А вы постоянно вот так деретесь? Я имею в виду — тренируетесь.
Ариадна помотала головой:
— Нет. Мы устраиваем учебные бои для поддержания формы. Парни бьются по-настоящему, когда нужно выпустить пар. И чаще всего схватываются Лукас и Гектор.
— Они не слишком ладят?
— И да, и нет, — осторожно заговорила Ариадна. — Гектор немного самоуверен… И очень гордится нашими предками и семьей. Ему не нравится, что мы откололись от Дома Фив. Не пойми меня неправильно… он не верит в ту чушь, которой занимаются Сто Кузенов. Но брату тошно осознавать, как наш Дом рушится, разделяется. А Лукас несет ответственность за то, чтобы не выпускать Гектора из узды. Лишь он способен это сделать.
— Да уж… Сложно оказаться отделенными от своей родни, — сочувственно произнесла Элен.
— У нас не было выбора, — с напряженной улыбкой ответила Ариадна.
— Это из-за того культа? — задала вопрос Элен. — Лукас не успел мне объяснить…
— Танталус и Сто Кузенов считают, что остался только один Дом. Поэтому теперь они могут поднять со дна океана Атлантиду, — сообщила Ариадна. — Вот отчего мы всегда живем на побережье. Бостон, Нантакет, Кадис[12] — места рядом с Атлантикой. Сционов тянет к нему…
— Безумие! — ляпнула Элен, хотя Ариадна была весьма серьезна. — В общем… разве Атлантида — не миф?
Мысль о городе, существующем под темными удушающими волнами, заставила Элен содрогнуться. Она сделала глоток сока, чтобы скрыть чрезмерную эмоциональность. Ариадна продолжила:
— А гора Олимп — вымысел? Или рай, небеса? Все зависит от твоих убеждений. Большинство Сционов верит в реальность Атлантиды. Проблема в том, что мы не можем до нее добраться, не завершив начатое. Сразу после окончания Троянской войны предсказательница Кассандра произнесла великое пророчество. Оно гласило, что, когда в мире останется один Дом Сционов, его представители смогут поднять Атлантиду и навеки заявить на нее собственные права. Сто Кузенов решили, что это касается их напрямую. Они заявили: если мы, полубоги, проникнем в Атлантиду, то обретем бессмертие, как боги Олимпа.
— Ого… — пробормотала Элен. — Почему ты с ними не согласна?
— Соблазнительно, верно? Если только не брать в расчет другую трудность. Когда все четыре Дома объединятся или останется хотя бы один полностью единый Дом, будет нарушено перемирие.