Креон молниеносно схватил журналистку за горло прежде, чем она успела хотя бы пискнуть в знак протеста. У нее оказалась тоненькая шейка. Нежная и хрупкая… Он будто сжал котенка в кулаке. В глазах девушки вспыхнул ужас. Зрачки расширились, на них непроизвольно выступили слезы, похожие на капли росы. Она выглядела такой милой… Безупречная маска мольбы, алебастровая кожа… Ее рот являлся просто произведением искусства. Открытый алый овал удивления. Она словно ждала поцелуя… Креону не хотелось отпускать ее, но он наслаждался всего секунду. Затем раздался хруст.
И как на экране телевизора, который только что выключили, свет в глазах журналистки сжался в точку и потух. Навсегда.
Креон швырнул труп в воду и помчался назад в свою крепость. Он развил огромную скорость. Никто не мог бы его рассмотреть, хотя Креон проносился мимо прохожих, порой даже в нескольких дюймах.
Позже, дрожа от почти тошнотворного возбуждения, Креон прямиком направился в свою комнату. Он застыл на месте, едва открыв дверь. Там находилась мать. Она сидела рядом с его упакованным чемоданом, аккуратно сложив на коленях изящные руки с безупречным маникюром. Она пристально посмотрела на него и склонила голову набок. Она все сразу поняла. Встреча, о которой она сама договаривалась, превратилась из простого акта вежливости в жестокую катастрофу.
— Тебе необходимо было ее убивать? — спросила она серьезно и без малейших признаков укора. Милдред являлась прагматичной женщиной.
— Она меня спровоцировала, — ответил Креон, берясь за чемодан. — Кроме того, так лучше.
Милдред кивнула, признавая правоту сына. За многие годы «исчез» уже не один репортер.
— Учитывая ситуацию, я одобряю твое решение — на время покинуть страну. — Она показала ему билет на самолет, который вытащила из наружного кармана его чемодана. Мать взмахнула листком в воздухе, прежде чем Креон выскочил из комнаты. Он остановился. Теперь он попался. — Но я не одобряю твой выбор конечного пункта, — продолжила она. — Чего ты намерен добиться? Танталус запретил Сотне появляться где-либо поблизости от Нантакета.
Креон глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Это не помогло.
— Они виноваты. Именно из-за них мы не обладаем тем, что принадлежит нам по праву. Не забывай — другие Дома исчезли! Почему они могут существовать, обрекая остальную родню на неизбежную смерть? Я должен обладать бессмертием, независимо от того, что позволяет или запрещает отец! Я не стану сидеть тут без дела, раз он отказывает мне в даре богов!
Креон вырвал билет из рук матери и выбежал вон. Он быстро спустился по старым каменным ступеням в задней части крепости. Его сердце бешено колотилось от возбуждения.
Снаружи уже стоял обычный черный седан. За рулем сидел водитель его матери, готовый ехать в аэропорт. Креон осознал наконец, что Милдред заранее все предугадала. Она не сомневалась, что он прикончит ту девчонку.
— Сын! — окликнула его мать из-под арки ворот. — Ты расправился с ней, чтобы иметь предлог к отъезду?
Он обернулся и посмотрел на нее, стараясь быть терпеливым.
— Ты же сама этого хотела!
Милдред улыбнулась, но ее взгляд был отсутствующим. Она погрузилась в собственные мысли. Потом медленно направилась к Креону, хотя и понимала, что его трясет от избытка адреналина. Она заглянула сыну в лицо. Изящно очерченные губы женщины сжались в тонкую линию.
— Держись подальше от Гектора.
Во вторник утром Элен выскочила из дома к автомобилю Лукаса. Джерри даже опомниться не успел. И, конечно, не смог побеседовать «с этим молодым человеком», как он угрожал дочери накануне. Элен не была уверена, что отец настроен серьезно, но она и не собиралась ничего выяснять. Было бы несправедливо подвергнуть парня традиционной пытке допроса родителем, если они даже не ходили на свидания.
— Готов? — быстро бросила она Лукасу.
— Уже? — спросил он, наблюдая за Джерри. Тот как раз показался на пороге.
— Да. Поехали быстрее! Я не знаю, что он надумал, — сердито буркнула Элен, помахав отцу на прощание.
— А что? — недоуменно поинтересовался Лукас, трогаясь с места.
— Ну, попытаться поговорить с тобой по-мужски, — с облегчением пояснила она.
— В таком случае… — пробормотал он, затормозил и дал задний ход.
— Ты чего? — вскрикнула Элен.
— Собираюсь пообщаться с твоим папой. Я не хочу, чтобы у него возникло чувство, будто мне нельзя доверить его дочку.
— Лукас, клянусь любым богом, которого ты считаешь самым святым… Я сейчас выйду из машины и отправлюсь в школу пешком!