— Ты права, — буркнул он, зажмурившись и стиснув кулаки. Он будто намеревался выдрать с корнем рулевое колесо. Голос Лукаса звучал резко, он почти рычал: — Мы с тобой не можем быть вместе. Выбрось это из головы и продолжай жить как прежде.
Элен расстегнула ремень безопасности и выскочила из машины.
— Подожди, прошу! — начал он с болью, но она хлопнула дверцей и отрезала себя от него.
— Подождать чего? Ты скажешь, что я отличная девчонка, но ты никогда ко мне не прикоснешься? Спасибо, такое мы уже проходили. Открой багажник, и я заберу мотоцикл, — бросила она Лукасу, высунувшемуся в открытое окно кабины.
Девушка вздрогнула от собственного голоса, полного горечи и сарказма. Она стала сама себе чужой.
— Обещаю, я ни слова не скажу, если тебе этого не хочется. Только разреши отвезти тебя домой, — спокойно ответил Лукас.
Элен ненавидела его за самоконтроль и собранность.
— Открой… или я вышибу дверцу! — закричала она.
Она понимала, что ведет себя глупо, устраивая скандал прямо на дороге, но не могла остановиться. Она чувствовала себя униженной и уязвленной. Ей необходимо было очутиться подальше от Лукаса. И она не хотела ничего оставлять — ведь она не вернется.
Она стояла позади автомобиля, опустив голову и скрестив руки на груди. Сердце колотилось. Она знала, что Лукас наблюдает за ней в зеркало заднего обзора, и поэтому отошла в сторону. Наконец он открыл заднюю дверцу. Элен достала мотоцикл и быстро уехала.
Когда она добралась до дома, то упала на кровать, не раздеваясь. Она слышала, как Ясон топчется на крыше, устраиваясь на ночь, но ей было наплевать. Пусть остается там хоть до утра! Ей хотелось только одного: сбежать от семейства Делос и никогда не оглядываться назад.
Она уснула. Теперь она стояла на краю пустынных земель, но в незнакомом месте. Раньше она видела его лишь издали. Тут и там торчали скалы, но они уже перемежались клочками острой, как бритва, травы. Вокруг валялись тысячи мраморных колонн, изукрашенных резьбой. Они были достойны самого Парфенона. Остатки былой исчезнувшей империи…
Вдали таилось что-то… некое обещание влаги. Элен не слышала шума воды и не ощущала ни капли влаги в раскаленном воздухе. Но она не сомневалась: где-то бежит река. А Элен была высохшей и пустой внутри.
Она отправилась на поиски, рассматривая руины и читая имена, высеченные на мраморе. «Грациус любит Люсинду». «Этен любит Сару». «Михаэль любит Эрин». Казалось, много дней подряд она касалась кончиками пальцев имен, вырезанных на разбитых камнях. Она обходила упавшие колонны, на которых хранились невыполненные обещания. Смахивала пыль с надгробий любви… И каждая из смертей оставляла след на ее сухих ладонях.
Она брела, пока не сбила ноги в кровь.
Элен проснулась в спальне, наполненной печальным голубоватым светом. Она попыталась перевернуться, но почувствовала себя привязанной к матрасу. Она будто посреди ночи перенеслась в страну лилипутов, поймавших ее в сети. Каким-то образом она умудрилась сбросить с себя рубашку и обувь. Лишь джинсы так плотно сидели на ней, что пришлось буквально вырваться из постели. Элен упала и содрала их с себя. Это была отчаянная битва. Девушка до сих пор была покрыта землей Нантакета, засохшей кровью и серой пылью собственного кошмара… Ступни у нее, конечно, зажили, но на простынях остались многочисленные пятна. Они-то были загублены. Надо будет купить новые… К счастью, ее папа слишком стеснялся говорить на чисто девичьи темы. Джерри не станет задавать вопросов.
Элен наконец стащила джинсы. Она отправилась в ванную комнату и встала под душ. Открыв рот, девушка набрала в него холодных брызг. Она же высохла изнутри… Тело ныло после того, как она прошла сотни миль под палящим солнцем. Влага была чем-то вроде благословения, хотя и заставила задрожать. Элен посмотрела на свою кожу, покрывшуюся пупырышками. Вода сбегала вниз маленькими ручейками. Это навело Элен на мысль о водоеме, который она увидела вдали — как раз перед тем, как проснулась. Вот что было самым важным.
Как же она могла забыть о реке?
Во сне она испытала огромное облегчение. А в пустынных землях только вода могла вызвать такое чувство. Но у Элен просто отшибло память. Непостижимо… Она стала какой-то рассеянной.
Обеспокоенная, она вылезла из ванной. Голая и мокрая, подошла к зеркалу на туалетном столике. Взяла карандаш для глаз, оставленный Клэр, когда та ночевала в доме Элен. Он оказался змеиного зеленого цвета. Затем написала на зеркале: «РЕКА, КОТОРУЮ Я НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ» — на тот случай, если опять все забудет. И начала одеваться.