Гена закончил бритье и принёс с собой резкий запах мужского лосьона. Кротов в который уже раз наполнил водой кофейник и спросил:
– Скажи мне, Аркадьич, зачем эта армия? В моём банке есть охрана, вполне надежные ребята. Пошлем на «стрелку» к Андреевым бандитам – обо всем договорятся, я уверен.
– Дело в том, Сережа, – сказал москвич, роясь на полках холодильника, – что твои ребята не станут убивать и умирать никогда и ни за что. И Андрюшины, как ты изволил выразиться, господа бандиты прекрасно это понимают и могут «гонять понты» до бесконечности. Нас это не устраивает. Тебя, по-моему, тоже.
– Мне надо найти Лузгина, на остальное мне плевать.
– А вот здесь ты не прав, Сережа, – покачал головой Геннадий Аркадьевич. – Эти люди совершили ошибку и должны быть наказаны. В противном случае тебе и твоему другу Лузгину до конца жизни придется ходить в бронежилетах.
– Так что же получается? – Кротов даже забыл про кофейник – полилось и зашипело, Геннадий Аркадьевич метнулся к плите. – Получается, война?
– Ни в коем случае. Но следует четко и ясно дать всем понять, что мы настроены серьёзно. Подотрите здесь, Сережа. Терпеть не могу запаха горелого кофе.
– А вот скажи мне, друг Геннадий, – спросил Кротов, орудуя тряпкой, – ты сам давно по живым людям не стрелял?
– Давненько.
– Хочется, да? Хочется нервы пощекотать?
– Ага, – сказал москвич и подмигнул двумя глазами сразу.
– А если тебя самого убьют?
– Исключено. – Геннадий Аркадьевич как бы попробовал слово на вкус. – Абсолютно исключено.
– Поглядим, – сказал Кротов в задумчивости.
– Сплюнь и постучи по дереву, – проворчал Геннадий Аркадьевич. – «Поглядим...». Ты, брат, не в театре. – Кротов так и не понял, всерьез или походя было сказано это последнее.
– Господа офицеры! – из прихожей раздался голос Юрия Дмитриевича. – Труба зовет!
– Уже? – машинально спросил Кротов, поднявшись рывком и чувствуя, как кровь прихлынула к щекам.
– Успокойтесь, Сережа, – сказал Геннадий Аркадьевич. – Мы просто едем «на точку».
Кротов покраснел еще больше и никак не мог решить, то ли ему рассмеяться, то ли выругаться матом, но сдержался и сказал:
– Доиграетесь, дяденьки... – и тут же поймал себя на пакостной мысли: хорошо бы, сегодня подстрелили кого из этих веселых самоуверенных людей; уж он бы посмотрел на остальных, каково им придется...
Его послали в Дом Советов наблюдателем с уговором к часу быть «на точке». Кротов задание выполнил и сейчас скучал в кабинете, от нечего делать скатывая шары из бланкованной бумаги и швыряя их по баскетбольному в мусорную корзину под окном. За этим занятием и застал его Юрий Дмитриевич, ворвавшись в кабинет привычным беспардонным образом.
– Докладывай, – сказал бородатый, падая в кресло напротив.
– А нечего докладывать, – Кротов послал навесом последний бумажный мяч. – Всё пристойно до безобразия, никаких инцидентов и провокаций.
– Вот и славненько. Галина присутствовала?
– Присутствовала.
– А Слесаренко?
– Так точно.
– Вопросы задавал?
– Задавал.
– Ну мужик, ну молодец! – Юрий Дмитриевич прямо светился довольством. – Сто «баксов» мне с брата Геннадия я держал с ним пари, что наш думский приятель не струсит. Достойно похвалы... О чём договорились?
– После трёх позвонит.
– Чудненько... А у нас, между прочим, в гостях парламентер.
– Андрей? – воскликнул Кротов. – Что, нашли Вовку?
– И не нашли, и не Андрей...
– Так какого же чёрта мы с ним разговариваем?
– Вы предлагаете... атаковать из всех стволов?
– Ну почему, – смешался Кротов. – Наоборот... Эти твои амбалы с «пушками»... И зачем вы тянете сюда этого несчастного Слесаренко? На хрена он вам сдался?
– Вам, нам... – пропел бородатый. – Опять вы путаетесь в принадлежности, Сережа. Пора бы определиться – так сказать, психологически. Казалось бы, вы с нами – одна команда, но язык вас нет-нет да и выдаёт... Ну хорошо, идёмте.
– Ты мне не ответил насчёт Слесаренко.
– И не намерен отвечать, – сказал Юрий Дмитриевич. – Пошевели мозгами, это пользительно...
В сизом от сигаретного дыма Юрином кабинете Кротов сразу приметил знакомого ему строительного местного начальника. Тот сидел в кресле в углу, окруженный сидящими на стульях по дуге лицами к нему командиром, адъютантом и Геннадием Аркадьевичем. Увидевши Кротова, парламентер всплеснул руками:
– Слав те господи, хоть один нормальный человек появился. Волки, волки, совсем обложили! – Чернявский засмеялся. Юрий Дмитриевич прошел за свой стол и уселся там с отсутствующим видом. Кротов поискал себе место; москвичи раздвинулись, освобождая пространство на дуге, адъютант подтянул за спинку незанятый стул.
– На чём остановились? – без интереса спросил Юрий Дмитриевич.
– Да всё на том же! – снова всплеснул руками «парламентер». Ему было жарко в тесном кожаном плаще на меху и неудобно сидеть в низком кресле, и Кротов отметил, насколько грамотно создали москвичи это давящее превосходство в расстановке. – Я вас не понимаю, я вас отказываюсь понимать! Ладно, я признаю: наши люди ошиблись, задели кого не надо – готовы компенсировать. Но в деловых вопросах мы ни разу – я подчеркиваю: ни разу – с вами не пересеклись. Никто никому ни на что не наступил, правда?
– Мне наступили, – сказал Кротов. – Мне лично наступили на яйца.
Чернявский посмотрел на него озабоченно.
– В прямом или в переносном смысле?
– В прямом, – сказал Кротов. – Один мудак по имени Степан – знаете такого?
– Степан? – с непонятной радостью в голосе переспросил Чернявский. – Ну так и берите его, я вам давно предлагаю! Хотите сами, хотите – мы его кончим, об чём звук? Нашего за вашего, всё по закону, мы закон уважаем.
– Не пойдёт, – покачал головой Геннадий Аркадьевич.
– Почему не пойдёт? – почти взвизгнул Чернявский.
– Вот и Сережа согласен. Правда, Сережа? Это что за дела, блин, человеку по яйцам...
– Вы нам фуфло не задвигайте, – остановил его Геннадий Аркадьевич. Ваш бедный Степан и без, того уже труп. И не мотайте головой, милейший, насчёт зачистки концов я любого из вас могу поучить. Облажался он в Сургуте? Облажался. Зачем он раскрывал в подъезде свою пасть поганую? И почему не убедился вначале насчет денег?
– Дак обещал же Кулагин!..
– Ну и хрена ли, что обещал! Обещал, да не сделал.
– Это еще не доказано! – вскинулся в кресле Чернявский. – Может, Слесаренко их заныкал куда?
– Не мог он ничего «заныкать», – раздражённо произнес Геннадий Аркадьевич. – Квартиру и подъезд менты обыскали сразу, номер в гостинице тоже, пока наш «объект» горе водкой заливал со своей бывшей пассией. Не было денег, не положил их Кулагин.
– Это правильно, – уныло согласился «парламентер».
– Витьку я знаю как облупленного: если бы он нашёл «баксы» – сдал бы ментам однозначно.
– В аэропорту его обыскивали? – спросил за спиною у Кротова молчавший ранее Юрий Дмитриевич.
– А какой смысл? – сказал Чернявский. – Знали же, что денег нет, значит, и ловить нечего. Да, кстати, дальше-то как поступать будем? Есть информация?
– Да вот Сергей Витальевич постарался: разжёг, можно сказать, живейший интерес. – Кротов обернулся и посмотрел на бородатого. – Проиграли вы пари, брат мой Геннадий...
– Ну, это уже без меня, – облегченно вздохнул Чернявский и потер ладони о штаны. – Встречайтесь, разбирайтесь...
– Юра, выйди на минуту, – сказал Кротов, поднялся и пошел к дверям и уже на пороге расслышал бодрый голос Чернявского:
– Ну что, волчары, я свободен?..
Кротов обернулся и сказал: