— Люди, — бледный, как Смерть, потерявшая черный список, юноша выглянул из-за плеча ученого. — Три… Четыре… Шесть человек.
Запертые в такую же клетку, как крысы или обезьяны, представители вида homo sapiens вели себя немногим лучше. Бесстрастная камера четко фиксировала резкое движение губ, выплевывающих явно не заверения в вечной любви и преданности, а шкала рядом с картинкой, красноречиво озаглавленная «Уровень агрессии», медленно, но верно наливалась темно-синим. Полоска неторопливо ползла вверх, к тонкой бордовой черте, рядом с которой стояла пометка «Критический уровень», оставив позади уровни «Нормальный», «Высокий» и «Сверхвысокий».
Завороженный зрелищем, Дим даже не стал шутить над фантазией — а точнее, над ее отсутствием — у тех, кто разрабатывал этот эксперимент. Просто потому, что любой юмор сейчас был бы чернее угольной пыли…
— И что… — юноша сглотнул подступившую слюну, которая показалась ему противоестественно горькой. — Дальше?
— Смотри, — прошептал Габриэль, напоминая то ли вероломного царька из прошлого, то ли опытного проныру с Окраин.
Нос ученого так и тянулся к изображению, грозя протаранить экран, глаза болезненно светились, а волосы на голове топорщились сильнее обычного. В общем и целом, он сейчас на 99 и 9 процентов соответствовал образу научного фанатика из многочисленных фильмов-катастроф. Только высунутого языка не хватало, да высокопарных лозунгов, которые просто-таки обожают вымышленные злодеи… А еще, Габриэль совершенно не переживал. Так, словно для него результат эксперимента не играл никакой роли. Словно ему было все равно — удача или провал его ждут в самом конце… Словно процесс бесконечных исследований стал для него чем-то вроде воздуха. То есть тем, без чего нельзя жить…
— Смотри, внимательнее… Скоро начнется самое интересное.
Слова Габриэля растворились в красных вспышках на экране. Дим не знал, специально это было сделано или просто сработала сигнализация, но пока он, ослепленный багровым сиянием, слепо пялился в одну точку, пока он с каким-то торжественным ужасом наблюдал, как полоска индикатора буквально взлетает в небеса, растекаясь чернильной синевой, пока он гадал, что же именно сейчас произошло… Все уже закончилось.
Клетка выглядела опустошенной: подопытные люди исчезли, словно и не было их никогда. Словно эксперимент являлся просто одним большим спецэффектом… Экран продолжал мигать красным, высвечивая голые углы камеры, Дим пытался отыскать хоть один след, хоть пуговицу или клочок одежды, но безуспешно. И с каждым кровавым всполохом сердце юноши билось сильнее, забираясь в такие дебри первобытного ужаса, о которых он никогда прежде не подозревал…
— Достаточно.
Голос Габриэля вывел Димаса Раха из полуобморочного состояния, заставив вновь обратить внимание на экран. Но клетка на картинке больше не была безлюдной… Хотя, как посмотреть. Хотя, лучше, конечно, и вовсе не видеть результатов чудовищного эксперимента… Юноша, которого бросало то в жар, то в холод, никак не мог определиться, игра это или нет, гениальная постановка или изуверский опыт поражающий своей простотой и реалистичностью… Наверное, стоило довериться фактам, но как раз таки факты были тем, чего Дим предпочел бы никогда не знать… И не видеть.
— Опять ничего.
Глаза Габриэля обрели жизнь и поскучнели, а тонкие пальцы требовательно забарабанили по столу. Похоже, хозяину «дворца» тоже не очень-то нравилось происходящее на шестом экране, вот только, причины для этого недовольства были иными… И жалел ученый не изломанные человеческие «куклы», измазанные своей и чужой кровью, а время, потраченное на них. Он жалел не о том, что пришлось погубить этих людей, а о том, что их гибель не принесла никакой пользы Сектору Разработок и Исследований… Габриэль был истинным ученым, и одно это вызывало у Дима нервный тик.
— Что… — щека юноши непроизвольно дернулась, а в глазах застыло недоумение, смешанное с ужасом. — Что произошло?!
— Эксперимент, — услужливо подсказал Габриэль, вновь вошедший в образ радушного хозяина. — По фиксации эффекта совмещения.
Наверное, дикарь, впервые увидевший электронный микроскоп, лучше разбирался в этом техническом приспособлении, чем Дим — в термине, упомянутом Габриэлем. Нельзя, правда, сказать, что юноша был совсем уж шокирован… Точнее, он и так пребывал в состоянии некоторой прострации после увиденного на экране «зрелища», поэтому новая доза удивления прошла для него практически бесследно. Так, сущая ерунда: только глаза на секунду остекленели, да нижняя челюсть отвисла почти до пола.