— Вы не стойте, не стойте! Присаживайтесь… — директор замялся, безуспешно пытаясь определить возраст посетителя. — Юноша. И не могли бы Вы представиться? А то как-то неловко обращаться к гостю — господин наблюдатель штаба армии.
— Мани Пуллит, господин стратег! — отрапортовал вопрошаемый. — Всецело к Вашим услугам! Надеюсь на взаимопонимание и поддержку!
— Мани, значит? Интересно…
Сэй хитро подмигнул, поудобнее устраиваясь в кресле. Он решил начать операцию «кто такой Мани Пуллит» с простого разговора о том, о сем.
— И что же Вас сюда привело, господин Пуллит?
— Приказ! Знаете, тут такое дело… В штабе посовещались и решили, что негоже оставлять столь важную операцию без присмотра. Ну, по крайней мере, до меня дошли именно такие слухи. Понимаете же, в случае провала ответственность и на них ляжет, архистратиг не станет смотреть на чины, звания и прежние заслуги… Да и я бы не посмотрел! Если уж взялся за дело — делай смело… Шучу-шучу! Просто я не понимаю, когда берут на себя ответственность, а потом плюшевыми мишками притворяются. Да-да, такими игрушечными зверьками, с которых взятки гладки и спрос невелик. Конечно, не все такие, но лично я постоянно сталкиваюсь, буквально-таки лоб в лоб…
— Господин Пуллит! — директор строго постучал по столу. — Ближе к делу!
— Ой! Простите-простите! Заговорился совсем. Знаете, на меня находит иногда… Да, находит. Уж не судите строго! — с застывшим, как у изваяния, лицом и вырезанной на нем ослепительной улыбкой, гость продолжал. — Знаете, меня потому к Вам и отправили, что я с любым могу найти общий язык… Да-да, с любым! Спросите у стратега Расмуссена — как он радовался, отдавая приказ! Чуть в пляс не пустился шеф — вот как радовался! У меня ведь с ним теплые отношения были, дружеские, можно сказать…
— Так в чем именно заключается Ваша, хм, миссия? — несмотря на всю напускную серьезность, Китомура не смог сдержать слабой улыбки. — Что входит в круг Ваших обязанностей? И какое… хм… насколько большое содействие требуется от нас… от меня?
— Большое? Ну что Вы! Что Вы! Самое незначительнее, вот как нужно сказать! Я человек вполне самостоятельный, на других не полагаюсь, напротив — часто полагаю просто помехой… Да-да! Знаете, как иной раз под ногами всякие путаются? И ведь думают, что помочь хотят! Вот помню в последней операции на материке…
Директору на миг показалось, что в маленькой комнате стало тесновато от слов, потом он подумал, что они похожи на двух попугаев, запертых в одну клетку, а еще через пару секунд Китомура совсем уж собрался прервать излияния гостя. Он поднялся, демонстрируя почти идеальную выправку, и приоткрыл губы, с которых вот-вот должен был слететь короткий приказ… Но Мани, демонстрируя поистине молниеносную реакцию, вдруг замолчал и холодно посмотрел на хозяина кабинета.
— А если без шуток, господин Китомура, — в голосе гостя треснул и раскололся тонкий хрусталь, — то прошу просто не мешать мне. С моими полномочиями меня пропустят везде… И больше ничего от вас не требуется. Просто не мешать и все.
Жуткое сочетание фальшивой улыбки и неподдельного равнодушия в пустых, как окружающий космос, глазах производило сильное впечатление. Окажись на месте директора кто-нибудь менее устойчивый, сразу же убрался бы подальше, как нашкодивший кот, увидевший хозяина. Да и сам Сэй Китомура, человек, ставший стратегом пройдя все ступеньки, начиная с самых нижних… А это все равно, что семь кругов ада пройти… Но даже он, впервые столкнувшись с подобным существом, с якобы человеком, который всячески свою непринадлежность к людскому роду-племени демонстрировал…
Даже стратег Сэй Китомура испытывал страх, наблюдая истинное лицо Мани Пуллита. Это чувство подтачивало старика, как подтачивают черви корни дерева, оно стучало глухими ударами сердца, и от каждого удара отлетали кусочки брони — привычной защиты от тягот и невзгод реального мира. Само присутствие «наблюдателя от штаба» растворяло, разрушало психологическую устойчивость директора, привнося в стройную последовательность мыслей нотки первозданного хаоса.
— Мы друг друга поняли? — поинтересовался гость. — Надеюсь, что так. Потому что…
Он щелкнул пальцами.
— Что-то Вы побледнели, господин Китомура, — сказал Мани голосом доброго дядюшки. — Здоровье беречь нужно… Особенно в вашем возрасте. А то знаете — то, чем здесь кормят, оно не очень и полезно для изможденного долгой жизнью организма. Этот ваш тонизирующий напиток… Ну и гадость же он! Я один раз попробовал — потом полдня плевался, как верблюд. Но я ведь не верблюд! И…
Гость вернулся к изначальной разговорчивости, но директор, которому наглядно показали, что это просто маска, сейчас даже не пытался вслушиваться в обилие слов. Он смотрел в глаза Мани Пуллита, прямо смотрел, борясь с желанием отвернуться, опустить голову или вообще сбежать.
— Все это замечательно, — Китомура, наконец, решился перебить болтливого гостя. — Но одного я так и не понял… Утром не приземлялись новые шаттлы, техника со стороны равнины не подходила к лагерю, а если бы Вы ночью прятались здесь — Вас непременно обнаружили бы. Как же так, господин Пуллит? Как вы попали на территорию нашей маленькой военной базы?
Мани пожал плечами.
— Не знаю. Просто попал и все. Пути человеческие неисповедимы… Сегодня здесь, завтра там, а где вчера был — так и вовсе не помню совершенно.
— Скорее всего, Вы, господин Пуллит, пожаловали к нам… — директор выждал паузу, в течение которой буквально сверлил собеседника взглядом. — Со стороны Леса Ивви.
— Ой! Вы необыкновенно проницательны, господин Китомура! Пойдете ко мне пророком? Ой! Шучу, шучу! — не прекращая паясничать, Мани небрежно поднес два пальца к виску, скорее насмехаясь, чем отдавая честь. — Я могу идти? Да? Тогда здравия желаю, почтенный стратег…
Посчитав свою задачу выполненной, гость развернулся и бодро направился к выходу, не забывая выразительно шаркать ногами. Правда, желаемого действия это не произвело — хозяин кабинета так и не вышел из себя, не разъярился, как бык, увидевший тореро, не стал крушить и ломать все вокруг, требуя голову господина Пуллита. Скорее наоборот, Сэй Китомура разом погрустнел и полностью погрузился в свои мысли, что, впрочем, не помешало ему ответить на невысказанный вопрос гостя, когда тот уже взялся за ручку и потянул дверь на себя.
— Лист на левом плече… — взгляд Мани мгновенно метнулся в указанном направлении. — Он желтый.
— Верно, — с оттенком удивления промолвил гость. — Верно! Вы еще и чертовски наблюдательны, господин Китомура… — губы Мани Пуллита раздвинулись, обнажая острые, как колья, зубы. — Приятно было иметь с вами дело.
После чего отвесил еще один клоунский поклон и важно удалился, не забыв, правда, убрать с плеча злополучный листик. А директор, оставшись в гордом, если можно так выразиться, одиночестве, посидел без движения минуту другую, да и достал припасенный флакончик с прозрачной жидкостью. Ловко открутив пробку и отпив немного, буквально пару капель, он вздрогнул, сверкнул глазами и обмяк, развалившись в кресле, как амеба.
Китомура прикрыл кажущиеся свинцовыми веки и тяжело, как после длинного кросса, вздохнул. Предстоящий день обещал быть невероятно трудным, а ко всему еще и не заладился с самого утра…
4
«Бесчувственный чурбан! Я ему душу открыла, рассказала то, что никому не рассказывала… А он… Он… Черт!».
Рей сидела у себя в комнате и разрывалась между состоянием тихого бешенства и крайнего расстройства. То ей хотелось прямо сейчас отправиться к Диму и высказать все, что она о нем думает, то слезы сами проступали в уголках глаз, грозя превратиться в безудержный поток соленой влаги. Тогда точно придется приводить себя в порядок — оккупировать ванную на часок-другой, опоздать к построению, весь день не успевать, везде носиться, как угорелая и опять чувствовать судорожное биение загнанного сердца…