«А ты знаешь, кто побывал у тебя в комнате?»
Несмотря на давно наступивший день, в передвижном штабе мобильной группировки горел свет. Бледные лучи вымели комнату подчистую, оставив тех, кто находился внутри, лицезреть почти что больничную обстановку. Впрочем, опытных солдат такие мелочи в трепет не приводили и лишних мыслей или эмоций не вызывали… Начальнику подразделения, который стоял навытяжку, приложив два пальца к виску, вообще, если судить по внешнему виду, было на все наплевать, а Гест, удобно пристроившийся рядом с коммуникатором, был слишком занят разговором, чтобы озираться по сторонам. Удобства, комфорт, роскошь… Зачем? Не для этого сюда пришли…
— Да, операция уже закончилась. Да, потери среди личного состава незначительны.
Конечно, ведь академия «Рассвет» формально не имеет никакого отношения к Внутреннему Сектору… Даже совсем наоборот — получается, что погибшие курсанты — это потери для ведомства Михаила… Такая мысль позабавила Геста, и здоровяк позволил себе улыбнуться. Половиной рта.
— Нет, я не пострадал. Нет, помощь не требуется.
Еще бы… Всю грязную работу сделали танковые колонны, а бригада мобильных плазмоизлучателей просто зачистила местность… Пришла, так сказать, на все готовое и взяла потерявших осторожность танкистов тепленькими. Еще бы… Они наверняка не ожидали такой «подлости», они наверняка думали, что Архистратиги обо всем договорились и максимум, что их может ожидать — сопротивление Леса Ивви… И ошиблись абсолютно во всем. Как раз таки Лес и не стал для них преградой… Лаборатория Ивви выполнила задачу и самоуничтожилась, развязав руки всем действующим лицам драмы, а хэппи энд… Не такой уж он и хэппи. По крайней мере — не для всех.
— Беспокойство? Проблемы? Ситуация под контролем, шеф, не стоит волноваться. Я… позаботился о негативных факторах.
Гест оглянулся на неподвижно-равнодушного начальника подразделения и зачем-то понизил голос.
— Они пока еще не знают правды… Не хочу разочаровывать их раньше времени… Дети… Вы же понимаете, шеф, с ними нужно осторожно…
Чтобы не сломались.
Неизвестно, как долго он без единого движения сидел в темной комнате. Час, два, три… Время потеряло свою значимость, а мутный поток мыслей не желал дробиться на какие-либо интервалы. Китомура думал, думал, думал. Без остановки, не давая себе и секундной передышки. Он словно наказывал себя за целый ряд решений и поступков, приведших к печальному итогу…
«Все закончилось… Нет… Ничего не закончилось… Это повториться… В будущем… Еще и еще… Пока…»
Он не знал, что должно случиться, чтобы изменилась сама суть мира, сама суть человеческого общества. Да, страны объединились в единое государство, да, территориальные споры и конфликты по большому счету ушли в прошлое… Но разве жизнь стала лучше? Люди все так же воюют, грабят, убивают, обманывают, предают… Как и сто, как и тысячу лет назад… Неужели… Неужели нельзя иначе?
«Ребята мне, как родные… Были… Выросли у меня на глазах… Словно дети… мои дети… Которых у меня никогда не было…»
Зыбкий полумрак плескался в комнате, редкие лучи рассеянного света паутиной пронизывали воздух вокруг директора академии, а тот, погрузившись в свои мысли, бережно перебирал воспоминания. Он сидел, как древний дракон, охраняющий гору сокровищ… Которые давным-давно стали просто кучей позолоченных деревяшек… Но огромный ящер этого не знает, он думает, что его клад по-прежнему чего-то стоит… Он поднимает тяжелую голову и угрюмо смотрит вперед, а язычки желто-красного пламени скользят по его чешуйчатой морде, чтобы затем бесследно раствориться во все той же тьме… А он сидит и сидит, и будет сидеть так…
До скончания времен.
Старый, беспомощный, ненужный… И правда, есть ли кому дело до отжившего свой век «дракона»? Может ли старик на что-то еще сгодиться? Или весь его удел — лелеять собственные воспоминания, день за днем перебирая в памяти тускнеющие картинки? И боль… Она становилась все продолжительнее и все приглушеннее. Наверное, Китомура просто к ней привык… Наверное, в непрекращающейся мигрени не было ничего ужасного или удивительного… Наверное…
«Как же так… Почему смерть не щадит молодых… Ребята… Как же так… И… Еще… Иванна… Без нее так пусто… Я привык? Да… пристрастился… Я не могу представить, что вернусь обратно, зайду в кабинет, а дверь не откроется и на пороге не окажется знакомая женская фигура… Как же так… Почему не я? Почему я остался жив?»
Китомура задавал самому себе бесполезные вопросы, каждый раз сжимаясь, как от ударов. Он почти не слышал свое сердце, а дыхание стало таким слабым, словно у полумертвого… Директор сидел в полном одиночестве в своей комнатке, удивляясь, что ожесточенная перестрелка не зацепила его даже краем. Ни одна пуля не пробила хлипкие стены, ни один осколок снаряда не пробил затемненный пластик на окнах… Словно кто-то благословил Сэя Китомуру на жизнь.
Или, быть может, проклял.
Солнце поднималось все выше, силой вырывая природу из полусна. На удивление чистое небо поражало своей безукоризненной ясностью. Какой великолепный вид… Если не приглядываться. Ведь суть не лежит на поверхности, суть скрыта за ширмой великолепных пейзажей и улыбок, вызванных теплым летним деньком. Суть, которую директор академии мог выразить тремя словами:
«Мир дряхлых стариков…»
Эпилог
— Счастья всем!
— Нельзя…
— Почему?
— Забудут благодарность…
— Тогда… мира во всем мире!
— Опять нельзя…
— Но почему?!
— Забудь про равновесие… Поверь…
— Во что?
— Неравенство есть движущая сила…
— Так измени! Я не хочу так жить!
— Поздно…
— Что?
— Твои желания кончились…
Бескрайний горизонт впереди, а за спиной — живописные руины исследовательского комплекса. Все, что осталось от штаб-квартиры Сектора Разработок — груда бетонных обломков… И человек в желтом пальто, стоящий рядом с ними. Пустые глаза смотрят прямо на пыльное солнце, а верхняя пуговица расстегнута, будто ему жарко.
Одежда бывшего Архистратига в идеальном порядке, но он, как всегда, периодически отряхивает с нее несуществующую пыль. Возможно, этой виртуальной пыли давно стоило перейти в материальное состояние — просто для того, чтобы старания «Уриила» были не напрасными… Впрочем, человека по имени Мани Пуллит такие мелочи давно не интересовали…
Сейчас же он и вовсе замер, буквально впитывая в себя краски мира и пряча за привычными действиями разъедающую его неуверенность. Ведь «Уриил», завершивший бессмысленную, как ему теперь казалось, месть, совершенно потерял смысл своего существования. Если раньше, всего пару часов назад, бывший Архистратиг твердо знал что, как и зачем он должен сделать, то по прошествии времени его взгляды несколько изменились. Точнее — растворились в этом самом времени…
Он не знал, зачем он здесь.
Он не знал, почему он до сих пор существует.
Он не знал, что он теперь должен делать.
Но…
Он мог попытаться узнать все это.
…Ветер забирался под нелепое пальто, проскальзывал под белую рубашку, холодно приникая к коже. Эта прохлада отличалась от прикосновения простенького серебряного крестика, который «Уриил» носил на шее чуть ли не с рождения. Странное ощущение… Не противное, но и приятным назвать нельзя. Просто тихий крик тела: «Я жив! Жив! Я все еще жив!»
«Уриил» улыбнулся своим мыслям и, расстегнув вторую пуговицу, широкими шагами направился к внешнему периметру комплекса. Он не стал топтать ботинками ровный бетон и свернул в сторону, оставив палящее солнце слева. Трава под ногами была прилизана, как шевелюра Мани Пуллита, а горизонт, скрывающийся в голубоватой дымке, казался недосягаемым… Но «Уриила» это уже не могло остановить.
Он неутомимо шел вперед. Странник без смысла и цели… С мыслями, черными, как сама вечность.
No Артем Карпицкий, 1 ноября 2009 г — 21 января 2010 г, Иваново