Но что?
Ее голова опускается.
Давай, девочка. Но что…
— Но во мне воспитано большее количество плохого. — Ее глаза, поднимаются на меня. — Могу ли я быть собой хотя бы немного?
Мой пульс учащается, когда я сосредотачиваюсь на Бриэль. В пустоте ее взгляда. Об истине в ее словах.
О ней.
Периферийным зрением вижу, как мурашки бегут по ее рукам, но она не прерывает зрительного контакта, и я, блядь, тоже не могу, поэтому борюсь за способ прорваться сквозь туман, сгущающийся в моей голове. Задать вопросы, на которые я внезапно хочу получить ответы, и возможность узнать, какие будут эти ответы, но она опережает меня:
— О, смотри. — Она сглатывает. — Там Фрэнки.
Я смотрю, хмурясь, крутясь на своем месте, но место такое же мертвое, как и когда мы вошли, ничего, кроме парочки людей, похожих на водителей грузовиков, сидящих на противоположной стороне. Я откидываюсь назад, но, когда я это делаю, мой хмурый взгляд меняется. Она держит мою соломинку между своих розовых губок и пьет мой коктейль, когда ее стакан наполовину полон прямо перед ней.
Бриэль смеется, шоколад проливается ей на подбородок, когда она с улыбкой вытирает его.
— У тебя все еще были взбитые сливки. А свои, я уже съела.
Я молчу в оцепенении глядя на маленькую штучку напротив. Она возвращается к краже моей картошки фри, как будто она ее, и опускает ее в свой стакан.
Я говорю себе, что пора отсюда сваливать и вопросы в моей голове меня не волнуют, но я продолжаю сидеть на месте. Вместо я передвигаю свою еду на середину и делаю тоже самое, черт возьми.
Глава 6
Бриэль
Я подставляю руки под маленькую сушилку и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Моя форма помята, на ней несколько пятен от травы, которые мне нужно застирать, прежде чем я смогу лечь в постель сегодня вечером, но, по крайней мере, опухоль вокруг моих глаз немного спала. Я наклоняюсь над прилавком, чтобы осмотреть белки своих глаз. Они немного красные, но лучше, чем были, когда я проснулся этим утром.
Это хороший знак.
Мои волосы растрепались от ветра, поэтому я быстро провожу по ним пальцами и свободно поправляю их, более чем готова упасть в постель и понимаю, что пройдет некоторое время, прежде чем я смогу заснуть.
Я толкаю дверь туалета, подпрыгивая, когда я почти сталкиваюсь с Ройсом. Он прислоняется к стене всего в нескольких дюймах от двери, скрестив руки на груди.
— Что ты делаешь? — Я слегка смеюсь.
Он ничего не говорит, и не отводит взгляда, когда дверь в мужской туалет открывается, и выходит группа из четырёх парней.
Мужской туалет, расположен прямо напротив женского, скрыт в коротком коридоре, вне поля зрения с того места, где я оставила Ройса. Каждый из парней замедляется, когда замечает нас, я все еще наполовину в дверях, Ройс, похоже, держит меня в ловушке.
Трэвис, парень из школы, узнает меня, его светлые глаза перемещаются на Ройса, и он останавливается.
— Ты в порядке, Бриэль? — Спрашивает он, переводя взгляд на меня.
Ройс встаёт передо мной, я не усеваю даже моргнуть, не говоря уже о том, чтобы ответить. Он медленно продвигается вперед, и я не уверена, осознает это Трэвис или нет, но он делает осторожные шаги назад, его друзья уже шагают за ним. Я точно знаю, что Ройс не понимает, что парень спрашивает, не потому что ему не все равно, Трэвис просто любопытствует и надеется на что-то, что он сможет использовать, чтобы позже ударить меня посильнее.
— В порядке ли она? — Ройс издает дерзкий смешок.
Не прошло и секунды, как моя рука была поглощена его большой ладонью. Он меня тянет, разворачивает и ставит перед собой, прижимая спиной к своей груди. Он ведёт нас мимо парней, ожидая идеального момента, чтобы быть задницей, и оглядывается через плечо.
— О, она в порядке, красавчик, — самодовольно говорит он. — Поверь мне на слово.
Боже мой!
Я фиксирую ноги на месте, заставляя его грудь слегка ударяться о мои лопатки. Когда я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него, меня встречает высокомерная ухмылка. Я вырываюсь из его хватки, и он либо тупит, полностью сбитый с толку моей потребностью в быстром побеге, либо решает позволить мне продвинуться вперед, поскольку мне каким-то образом удается протопать к выходу. Конечно, не раньше, чем Трэвис и его приятели хорошенько посмеются.
Фантастика.
Громкий удар дерева о дерево дает мне понять, что я больше не одна, но я не доставляю ему удовольствия и не оборачиваюсь.
— Бегай дальше от меня, и я начну думать, что ты ждёшь ответной реакции, — выкрикивает Ройс, теперь официально следуя за мной.
— Это потому, что ты нарцисс!
— О, мини сумасшедшая, — издевается он. — Так и есть.
Я закатываю глаза, дергая ручку двери машины, но она заперта. Раздраженно я разворачиваюсь на каблуках и смотрю на него. Он просто стоит там, в пяти футах, и ждет. После двадцатисекундного пристального взгляда я развожу руками:
— Что с тобой не так?
— Что с тобой, черт возьми, не так? — Бросает он в ответ.
— Как насчет того, что ты только что сделал.
— А чего ты хотела, ванильный коктель? — Он нахально приподнимает бровь.
— Я не люблю ваниль.
— Я тоже, — громко заявляет он.
Я поднимаю глаза к небу.
— Клянусь, ты как… карман в пицце с начинкой. Снаружи горячая, пока ты начинаешь есть, но если упустить время, то обнаружишь, что в середине уже остыло.
Его голова откидывается назад, и он начинает спешно моргать.
— Что?
Я рычу и пытаюсь снова.
— До тебя туго доходит!
— Не вижу здесь проблемы. Если горячее, то хочется перекусить.
— Совсем не то, что я говорю.
Он разводит руками.
— Ладно, малютка, что ты говоришь?
— Это похоже на то, что ты делаешь что-то, не зная, почему ты это делаешь, но когда ты останавливаешься и осознаешь свои действия, ты убеждаешь себя, что причина этого худшая из возможных, которую может придумать твой извращенный разум, когда я почти уверена, что порядочность скрыта под всей этой фальшью. Где-то глубоко внутри, насколько это возможно.
Он облизывает губы, хмурясь.
— Насколько глубоко?
Мои руки хлопают по бедрам, и я не могу сдержать смех, который вырывается из меня. Он буквально ничего не может с собой поделать, бедняга. И здесь я думала, что я мастер избегать эмоций. Когда я отворачиваюсь от него, мое веселье исчезает, теряясь в ночи вокруг нас, поэтому я нахожу самую яркую звезду, какую только могу, и держусь за нее, рассказывая ему о том, что меня заботит:
— Я не хочу давать людям здесь еще один повод шептаться обо мне.
— Пошли их.
— Потому что это так просто.
— Так и есть.
— Нет. Это не так. Не для нормальных людей в нормальных мирах. — Смотрю на него. — Люди в этом городе родились здесь, ходили в одни и те же школы всю свою жизнь, живут на одних и тех же улицах. Попасть в такое сплоченное место, как это, было не так просто, и со мной не было никого, с кем я могла бы пройти через это. Ты снова меня раздражаешь.
Черты лица Ройса напрягаются.
— Бишоп должен был поставить их на место давным-давно, и все это не было бы проблемой.
— Но его здесь нет, не так ли? — Я поднимаю бровь. — Завтра в школе, как только у этих парней появится такая возможность, они будут говорить гадости, а остальные придут ко мне со спущенными джинсами на лодыжках, потому что ты решил разыграть меня как одну из своих девчонок Брей.
Он напрягается.
Я напрягаюсь.
О, черт возьми.
Ройс замирает, затем поднимает руку, чтобы провести ею по лицу, и отводит взгляд. Мои глаза по-прежнему прикованы к нему, и когда он возвращается, это происходит с расчетливым наклоном головы. Он приближается ко мне медленными, неторопливыми шагами, пока не оказывается достаточно близко, чтобы положить руки на окно рядом с моими плечами. У него длинные руки, так что между нами все еще есть некоторое пространство, но под новым углом его лицо немного больше на моем уровне, и внезапно я смотрю прямо в его бездонные карие глаза, когда он спрашивает: