— К чёрту их.
Уголки его губ подергиваются, но он смотрит вперед. Громкий треск привлекает наше внимание к дому, за ним следует резкое крикливое "блядь", и мои плечи опускаются. Я не хочу выходить, но мне даже не место в этой машине. Я поворачиваюсь к Ройсу.
— Это твоя тетя?
Я вздыхаю.
— Да. Я удивлена, что она уже встала. Она всегда либо уходила, в десять, либо наоборот уже спала. Я думаю, именно поэтому она заставляет меня приходить поздно, чтобы ей не пришлось смотреть в те же глаза, которые преследуют ее в кошмарах. Я смотрю на Ройса, и хотя его гнев, кажется, усилился, ему не нужно спрашивать, что я имею в виду, ответ и так очевиден. До того, как мой отец стал злым отцом, он был злым братом.
— Что ты делаешь, когда дома? — Хрипит он.
— Готовлю, убираю, чиню то, что нужно починить, иногда отговариваю свою кузину от крайностей, даже если в этот день мне хочется сбросить ее с себя.
— Почему ты вообще беспокоишься о ней?
— Потому что это то, что правильно. — Я слегка улыбаюсь. — Какой у тебя знак?
— Подписи?
— Зодиака.
Он хмурится.
— Рыбы.
Улыбка растягивает мои губы, и я отвожу взгляд:
— Теперь всё обретает смысл.
Когда я оглядываюсь, он смотрит на меня с любопытством, и медленным, почти неохотным движением Ройс протягивает руку, чтобы открыть мою дверь.
Порывы мальчика, манеры мужчины.
Я вылезаю из машины, ожидая, когда позади меня раздастся тихий рев двигателя, но он бездействует, пока я не оказываюсь на крыльце, открывая входную дверь. Держась рукой за край потертого дерева, наполовину захожу внутрь и слежу за маленькой белой машиной, пока она в нескольких дюймах от меня, щурясь на стоп-сигналы, когда она полностью останавливается на том самом месте, где был припаркован сегодня утром Мак.
Машина продолжает стоять там, не оставляя у меня сомнений в том, что парень, сидящий на водительском сиденье, смотрит на меня, ожидая, когда я закроюсь внутри. И все же я стою там еще несколько минут. Я почему-то знаю, что как только я войду в дом, он уедет, и не только на ночь, но и из этого города.
И я права.
Приятно было познакомиться с тобой, Ройс Брейшо.
Увидимся никогда.
Глава 7
Ройс
Дерьмовая, чертовски долгая поездка домой в одиночку, которую я никогда не хочу повторять, но это необходимо. Откровенно говоря, моя маленькая поездка не принесла мне никакого удовлетворения, вместо этого заморочила мне голову так, как я и не предполагал. Я должен был бы, блядь, насвистывать и напевать, но вместо этого я ругаю себя, раздражаясь из-за дерьма, которого, возможно, не должен был знать.
Мой разум играет в игры, мои мысли полный хаос, и каждый раз, когда я думаю, что смогу их заглушить, они показывают мне средний палец и всплывают обратно на чертову поверхность. Издеваются надо мной. Кричат, чтобы я сделал что-то, что я знаю, чертовски глупо и обязательно будет ошибкой. Но мне нужен этот грёбаный перерыв.
Мне нужно подышать рядом с моими братьями, потому что, черт возьми.
Какого хрена, чувак?
Слава богу, я сейчас дома, здесь будет легко сбежать от себя. С этой мыслью я поворачиваю на собственность Брейшо с тяжелым вздохом облегчения. Я проезжаю прямо мимо групповых домов для девочек и мальчиков у входа, замедляясь, когда добираюсь до задней части и замечаю, как Мэйбелл открывает заднюю дверь патио. Она старая мудрая женщина, которая была в семье Брейшо с незапамятных времен, задолго до того, как мы стали ее частью. Она начинала как горничная, но быстро завоевала уважение, которого она заслуживает, и была верна нашей фамилии с того дня, как она вступила в нее.
Я, например, полностью верю, что она своего рода экстрасенс. Женщина знает все, чувствует еще больше, заставляет наши умы работать там, где это необходимо. Она говорит о проблемах только тогда, когда подозревает, что в этом есть необходимость. Она также была той, кто воспитывал моих братьев и меня, когда мой отец был здесь… и когда его не было. Мы любим ее так, как, я думаю, сын любил бы свою мать.
Я знал, что она будет следить за моим благополучным возвращением. Она всегда наблюдает. Я ставлю машину на стоянку и быстро подбегаю к ней, прежде чем она сбегает со ступенек.
— Ну же, мисс Мейбелл, — поддразниваю я. — Смотри не сломай ноги.
Она слегка усмехается, сквозь улыбку.
— Не думай, что ты уже слишком большой, чтобы дразнить меня.
Я хихикаю, останавливаясь на шаг ниже нее, и она поднимает свои морщинистые руки, чтобы похлопать меня по щекам.
— Мальчик, — тихо говорит она, ее глубокие темные глаза изучают мои.
Не прошло и секунды, как ее покидает легкий вздох, и она отступает назад.
— Ты нашел то, что искал, — говорит она.
Я никому не сказал, куда я еду и зачем, но, как я уже сказал… экстрасенс.
— Да. Это было… больше, чем я ожидал. — Я ухмыляюсь своей собственной шутке, и будь я проклят, если она не смеется, как будто она все прекрасно понимает.
Она, вероятно, знает.
— Будь осторожен, мальчик, — предупреждает она с нежностью. — Ожидания для дураков, а ты далеко не один из них.
Я протягиваю свою руку, слегка сжимая ее, и она понимающе улыбается, в ее глазах появляется беспокойство.
— У тебя что-то на уме, мальчик. — Она наклоняет голову. — Ты будешь к этому прислушиваться?
Мои губы сжимаются, и она кивает, сжимая мою руку в ответ:
— Делай то, что должен… А теперь давай, возвращайся домой.
Я целую ее в лоб, бегу обратно к машине, и я почти уверен, что она не войдет внутрь, пока бампер этой разбитой машины не скроется из виду. Я продолжаю спускаться по грунтовой дороге, через высокие деревья, которые наш отец посадил, когда мы были младенцами, как дополнительную форму брони нельзя трогать то, чего не видишь, и как раз в тот момент, когда я прохожу через последний ряд, в поле зрения появляется особняк Брейшо.
Мой дом с тех пор, как мне едва стукнуло несколько месяцев.
Мой дом до дня моей смерти.
Это большое, красивое и святое место для нашего имени.
Широкая и извилистая подъездная дорога позволяет полностью увидеть бассейн и домик у бассейна, небольшой проблеск справа, а сзади, дорога, ведущая прямо к крыльцу. Мой телефон звонит в ту секунду, когда я останавливаюсь, на экране высвечивается Мак.
— Как дела, братан? — Отвечаю я.
— Ты дома быстрее, чем ожидалось.
— Проверяешь меня, ублюдок?
— Что я могу сказать, я скучал по своей соседке по кровати, — дразнится он. — Видел, как ты проезжал мимо школы.
— Кстати, как там твоя девочка, ей нужна дополнительная помощь? — Я издеваюсь над ним, но мой мальчик только смеется.
— Есть какие-нибудь истории, которыми можно поделиться?
Издевательский смех покидает меня.
— Братан. Не заставляй меня, блядь, начинать.
Он смеется в ответ, но быстро вводит меня в курс дела о драме в школе.
Ходят слухи о грядущей драке, но пока ни слова о том, кто и почему, а это значит, что наши богатые детки в панике. Можно было бы подумать, что избалованные придурки, у которых горят деньги, будут бунтовать против нашего порядка здесь. Они жаждут всякого рода дерьма. Жаждут нас, и точка. Они полагаются на наше слово, ждут, когда мы скажем им, волноваться или идти дальше, как ни в чем не бывало. В любом случае, что бы это ни было, о чем люди шепчутся, оно проявит себя достаточно скоро, и мы будем рядом, чтобы справиться с этим, когда это произойдет.