– Я слишком пьян и слишком тебя хочу, чтобы сейчас остановиться. А если ты будешь продолжать так ёрзать на мне, то я не смогу быть с тобой нежным, рыжая, – то, что он прекрасно осознавал, что потом пожалеет о своей минутной слабости, сказать вслух Кирилл не решился.
Глаза девушки загорелись, но она по-прежнему недоверчиво смотрела на парня сверху вниз, ожидая, что он будет делать с ней дальше.
Кирилл одним ловким движением оказался над девушкой, продолжая держать её за запястья.
– Я хочу, чтобы ты доверилась мне и слушала своё тело, – тихо и завораживающе прошептал Кирилл, проводя кончиком носа по её щеке и вдыхая аромат нежной кожи, от чего у девчонки по спине побежали мурашки.
– Я верю тебе.
Кирилл победно улыбнулся пошлой и пьяной улыбкой. Освободив руки девушки, он перебрался повыше так, что его лицо оказалось на одном уровне с её лицом. Громов внимательно посмотрел в её глаза. Он осторожно наклонился и прошептал ей в самое ухо:
– Я никогда никого не хотел так, как тебя сейчас. Знаешь, если завтра я и пожалею о том, что сделал, хочу, чтобы ты знала. Сейчас, ты – единственное, чем я хочу обладать. Ни о чём не думай, просто расслабься. Ведь «завтра» будет только завтра…
Убрав непослушную чёлку с её лба, Громов навис над ней всем телом, удерживая свой вес на локтях. Женя чуть раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее и выжидательно уставилась на парня. Кирилл не стал медлить. Нежно и совсем осторожно он прихватил губами её верхнюю губу и провёл по ней языком. Такое медленное и дико возбуждающее движение отозвалось в её теле тысячами электрических зарядов. Его губы продолжали двигаться, лаская её рот. Иногда он отрывался от её губ, чтобы поцеловать её маленький носик или прикрытые дрожащие от нетерпения веки. Её руки притягивали парня ближе, она держалась за его голову, не давая ему оторваться от себя, будто Кирилл этого хотел…
Громов осторожно потянул вверх её безразмерную футболку, в которой девушка обычно спала. Вслед за ней полетело её нижнее бельё. Он раздел её нетерпеливо и быстро, желая поскорее увидеть обнажённое тело самой недоступной ему девушки. Которая оказалась настолько доступной сейчас, когда сознание затуманено алкоголем.
– Ты восхитительна, – восторженно прошептал Громов, глядя на прекрасную рыжую нимфу, которая стыдливо прикрывала себя руками. Он снова наклонился к ней и снова стал шептать ей в ухо. – Я прихожу к тебе каждую ночь, пока ты спишь. Иногда просто сижу на полу около двери и слушаю, как ты сопишь. Иногда ложусь рядом, чтобы чувствовать твой запах. Иногда я разрешаю себе дотронуться до тебя, твоих волос, но чаще всего ты просыпаешься и я вынужден быстро уходить, чтобы ты не заметила. Иногда мне кажется, что я одержим тобой, и ты не представляешь, насколько тяжело мне иногда сдерживаться.
– Не нужно сдерживаться, – взволнованно прошептала в ответ Соколова.
В ответ она услышала лишь горькую усмешку.
Он стянул с себя пижамные штаны и футболку, прежде чем снова нависнуть над её хрупким телом. Кирилл медленными и обжигающими поцелуями вёл дорожку от её губ до животика. Особое внимание он уделял нежной коже шеи и области груди. Сделав одно круговое движении языком вокруг её пупка, он стал двигаться ещё ниже, заставляя дрожать её тело. Комната услышала первый стон Женьки, когда язык Громова коснулся её разгорячённой плоти. Движения его губ и языка доводили до исступления. Девушка дрожала под ним и выгибалась под немыслимыми углами, стараясь не стонать слишком громко. Парень не останавливался, продолжая доводить её до безумия своим языком и руками, которые нежно ласкали её грудь.
Он остановился, так и не доведя Женьку до крайней точки, отчего она тихо и возмущённо застонала.
– Ну же, маленькая нетерпеливая девочка. Папочка тоже хочет получить разрядку, – его слишком пошлые слова снова действовали на девушку, как афродизиак. Казалось бы, её возбуждению уже нет предела, но из-за действий и слов Кирилла оно становилось ещё более острым.
Девушка услышала звук рвущейся фольги и увидела, как небольшой блестящий квадратик упаковки из-под презерватива полетел на пол. Кирилл неторопливо устроился между её ног и бережно вошёл в её тело. Было больно, но совсем немного. Девичья плева давно была порвана, а вот повреждения внутренних стенок влагалища ещё не до конца зажили. Тем не менее, первое проникновение было до дрожи приятным. Настолько, что с её губ слетел тягучий и прерывистый стон. Он двигался в ней медленно, доводя до грани удовольствия, так, что хотелось большего. Постепенно движения становились более быстрыми и рваными, дыхание более хриплым, а стоны более громкими. Сознание рыжей словно выпало из реальности, она тихонько кусала его плечо от наслаждения и впивалась ноготками в его крепкие руки. Кирилл не останавливался, целовал её нежную шею, заботясь о том, чтобы она получила удовольствие не меньшее, чем он, пока может наслаждаться её телом. Это восхитительное чувство полного обладания сводило его с ума. Ещё больше с ума его сводили её стоны, которые она уже не могла сдерживать.
Кирилл чуть приподнялся на руках, продолжая двигаться в ней с бешеной скоростью. И вот с протяжным полувсхлипом-полувздохом, она выгнула спину, поднимая себя на локтях. На её лице застыла гримаса удовольствия, и обессилевшая она откинулась назад, продолжая подрагивать в сладкой судороге оргазма. Через несколько секунд и Кирилл получил разрядку, с хриплым стоном придавив Женьку своим телом. Его тяжесть и близость казалась сейчас такой необходимой. Она обняла его за шею, обхватив ногами его бёдра. Он по-прежнему был в ней. Кирилл тревожно и яростно накинулся на её губы, словно хотел сказать что-то. Но что?
– Знаешь? У меня такое ощущение, что я очень долго добивалась какую-то недотрогу и наконец-то она мне дала. И я счастлива… – с глупой улыбкой на губах прошептала Женька.
– Это ты меня недотрогой назвала? – тихо посмеивался Кирилл.
– Тебя, конечно. Ломался, как целка.
Он слез с неё и откинулся на подушку, продолжая слушать её заливистый смех.
***
Первое, что она увидела с утра это очумевшие глаза своего любовника. Было даже приятно так называть его про себя, ведь это казалось таким запретным, но в то же время слишком правильным.
Громов ошарашено смотрел на лежащую на его плече девушку, которая сонно хлопала глазами и хмурилась.
– Что ты так смотришь на меня? – настороженно спросила Женька.
– Ты… – его голос сорвался.
– Только не говори мне, что ничего не помнишь, я всё равно не поверю, – немного грубо и сердито сказала рыжая.
– Я всё помню. Даже более подробно, чем хотелось бы.
– В чём же дело?
– Женя… Я…. Иди в свою комнату, я прошу тебя. Мне нужно о многом подумать.
Девушка только обижено фыркнула и быстро вскочила с кровати, даже не глядя на Кирилла. Не так она представляла их первое совместное утро, отчего в глубине души засела обида.
А он просто смотрел на её удаляющееся хрупкое обнажённое тело и прерывисто дышал. Когда за ней захлопнулась дверь, он рывком сел в кровати и разочарованно застонал.
– Я чёртов извращенец!
***
Собравшись с мыслями, Кирилл вышел из комнаты и побрёл на кухню. Там была Женька, которая, одетая в одну свою безразмерную футболку и трусики, готовила им завтрак. Кирилл улыбнулся и остановился в дверях, наблюдая за этой картиной.
Словно почувствовав, что за ней наблюдают, Соколова повернулась к Громову и взволнованно посмотрела на него.
– Женя, нам с тобой нужно очень серьёзно поговорить.
Вот дерьмо.
========== Глава 11. Все точки над i ==========
***
Поджав нижнюю губу, Женька медленно шла в сторону своей комнаты. Она старалась не моргать, потому что знала, что если зажмурится, из глаз сразу же польются слёзы. А ей хотелось хоть раз выдержать это испытание, проверку на прочность. Словно игра, в которой хотелось выиграть хоть однажды, не взирая на прошлые поражения.
Игра? Наверное, это было лучшее определение для поступков Громова, во всяком случае, Женька считала именно так. То подпускает к себе настолько близко, что на языке ощущается привкус победы, но в самый последний момент отталкивает. Снова и снова. Как замкнутый круг, а Соколовой хотелось разорвать эту цепочку.