- Что ты такое говоришь? Это мой сын. Яр ему никто, – слова мне давались тяжело. Я и так старалась говорить с детьми, чтоб они не заметили, чего мне это стоит.
- Маша, дай ему время прийти в себя. Потом вы поговорите. Он поймет, что совершил ошибку. Но не сейчас. Потерпи немного и все наладится.
- Какая ошибка? – мой голос опять сорвался. – Он уничтожил мою жизнь. Это ошибка?
- Маша, неужели ты думала, что он не узнает? Яр не умеет делиться. Я же предупреждал тебя.
- О чем ты? – не скрытое удивление на моем лице шокировало его.
- Яр получил фотографии, на которых ты с Ренатом. Маша, прости, но Яр мой друг. Зачем ты так с ним? Нет, я, конечно, не оправдываю его поступок, но ты даже представить не можешь себе, что он готов был с тобой сделать. Он влюбился. Понимаешь? Как мальчишка влюбился. Я впервые за все года нашей дружбы таким его видел. Зачем тебе этот сосунок? Какие у тебя с ним отношения?
- С Азаровым? Да все мои отношения с ним замечательно отпечатались на мне, - я оттянула кофту, давая допуск его взгляду к моей шее, где отчетливо поступали темно-бордовые синяки, которые могли появиться только от пальцев рук.
- Я видел… но… Я думал, это Яр.
- Прости Сережа, но он не единственный мудак с замашками бога.
- Маша, я же думал, что ты… - он резко ударил кулаком по столу, и вокруг его руки растеклась лужа разлитого кофе. – Поговори с ним. Он же ничего не знает. Он же с ума там сходит. Пьет как конченый алкаш все эти дни. Я даже не сказал ему, что ты в больнице, про ребенка. Он ничего не хотел слушать…
- Стой, - остановила его нескончаемую речь, - ты ничего не скажешь ему. Ничего. Слышишь меня. Это ничего не меняет. Он и меня не станет слушать. Ему не нужна правда. Она у него уже есть, вот пусть и живет с ней. Он сам решил все за нас.
Глава 19
Стрелки часов, медленно двигаясь по кругу, отмеряют свой бесконечной путь. А я лежу, и пялюсь в потолок, в попытке ухватиться хоть за какую-нибудь мысль. Но в голове полная, бескрайняя пустота. Если так дальше пойдет, то я точно свихнусь. Не получается успокоиться, пока не улажены все проблемы. Как начать жизнь с белого листа, когда на нем есть въедливые, грязные пятна прошлого. И сейчас я не говорю о той дыре в груди, где раньше был Ярослав. Я вообще старалась не думать о нем. Все до банального просто: мои документы, да и почти все личные вещи находятся у него дома.
Сейчас поеду за вещами, завтра забираю Мишку и вот она новая жизнь. Или точнее жалкая видимость ее. Невидимые раны, оставленные им, затянутся намного позже, оставляя грубые рубцы на душе. Но об этом знать буду только я. Для всех остальных я буду жить и наслаждаться новой жизнью. В этом году еще не была в отпуске, давно обещала Мишку свозить на море – как говориться: «Все карты в руки». И я снова стану прежней, забуду его как страшный сон и буду жить дальше. Вырву, выгрызу из своей груди и буду медленно латать себя, сшивать заново. Наивная, но в тот момент я действительно думала, что смогу начать жить дальше без него.
Ворота мне открыли без единого слова, я лишь уточнила у охраны дома ли Ярослав. Он, конечно же, был дома. Да это и к лучшему, бегать от него я все-равно не собиралась. И, хоть даже и боялась признаться себе, в глубине души, я хотела его видеть. Хотела взглянуть ему в лицо. Хотела увидеть его глаза и доказать себе, что там, в его омуте ничего не осталось кроме непроглядной тьмы, уничтожившей, растоптавшей меня.
Зайдя в том, я очутилась в кромешной темноте. Странно. Дом, в котором всегда кипела жизнь, сейчас был погружен во тьму, которая давила своей бескрайностью. Нащупала на стене выключатель и резко вспыхнул свет, заставляя зажмуриться. Давая глазам время привыкнуть к свету, я успела оглядеться по сторонам. Я испугалась заметив, что в дальнем углу гостиной, возле тлеющего камина сидел Ярослав и смотрел на меня. Что он делал здесь в темноте?
В руках он держал бокал с янтарной жидкостью, а на столе стояла почти пустая бутылка коньяка. Я была уверена, что он ждал меня. Зачем? Продолжить начатое? Добить, уничтожить то, что осталось от меня? Я терялась в догадках рассматривая его. Внешний вид всегда идеально одетого мужчины поразил меня. Он отличался от того Яра, которого я привыкла видеть возле себя. Небрежно расстегнутая рубашка с закатанными рукавами довольно не первой свежести, трехдневная щетина на лице, взъерошенные волосы. Он что, все эти дни не выходил из дома? Яр тоже разглядывал меня, но мне никогда не удавалось разгадывать его мысли по выражению лица. Не удалось и в этот раз. Он первый нарушил наш молчаливый диалог.