– Соколов, не отвлекайся, у нас мало времени.
– Ты… когда сюда перебралась? Как мама? Она с тобой? – мне было так все равно на условия, все чего я хотел это узнать побольше о ее жизни. Невероятно! Пару секунд назад я был уставшим богатым ублюдком в чужой стране, а сейчас я будто снова наполненный мечтами подросток. Она мне сразу напомнила дом, мою прошлую жизнь и лучшие моменты, которые когда-либо переживало мое сердце.
– Мама умерла несколько лет назад – говорит она ровным голосом и продолжает перебирать документы в папке, хотя я вижу, как она всеми силами пытается скрыть боль.
– Прости, соболезную, она была отличной женщиной. – тихо говорю, чтобы не спугнуть.
– Спасибо…
– Эль, так ты теперь агент? – решаю сменить тему и мягко улыбаюсь.
– Да, я теперь агент.
– А как же фигурное катание? Как же олимпийская медаль?
Она резко вскидывает на меня свой взгляд, и я понимаю, что зашел на запретную территорию. Я ведь ни разу даже не попытался узнать, как сложилась ее жизнь после нашего расставания. Вот. Я. Идиот.
– Соколов, рада что у тебя карьера сложилась именно так как ты мечтал, я выбрала для себя другой путь, а теперь прочитай документ. – строго чеканит, сверля меня своим ледяным взглядом.
Холодная, чужая, но все равно такая красивая.
– Ладно… – я понимаю, ей есть за что на меня злится, поэтому решаю отступить. Пока отступить.
В кабинет входит Джон с двумя мужчинами, я их называю «пиджачки» именно так на русском, типичные ребята из Уолл-стрит, у которых на первом втором и третьем месте стоит коммерческий интерес, а потом уже все остальные нематериальные ценности.
– Антон, Элли – обращается к нам Уилсон – это Майк и Джордан у них финальная информация от совета директоров.
Я замечаю, что у Джона поменялось настроение, он откашливается и слегка отворачивается, будто не хочет слышать или стесняется смотреть нам в глаза, пока эти двое белых воротничков выкатят нам свой вердикт.
– Очень приятно! – отвечают они по очереди жмут руки мне и Элли – Мы внимательно ознакомились с вашими условиями и вынуждены не согласится с некоторыми пунктами. В частности, мы не готовы оплачивать жилье, отпускать более, чем на 3 дня в отпуск во время сезона и сумма контракта должна быть снижена до 6 миллионов.
– Какого хрена? – вырывается у Элли, что вызывает у меня невольную улыбку, она всегда была немного бунтаркой, готовой бросится в бой в любой момент.
– Что простите? – вежливо уточняет один из «пиджачков».
– Я спрашиваю с чего вы решили, что мы согласимся на эти унизительные условия? У вас в офисе сидит лучший защитник НХЛ, а вы предлагаете сумму вполовину меньше заявленной.
Элли опирается на стол руками, как питбуль, набрасывается словестно на этих придурков. У-ух, ребята, вам конец, моя девочка!
– Мы посмотрели статистику и заметили некоторые настораживающие вещи.
– Интересно, скауты из центрального бюро не нашли, а вы, значит, нашли?
– Вы можете отказаться – выдает белый воротничок, и я понимаю, что они просто пытаются меня слить. В любой другой ситуации я бы уже встал, послал их на три известные русские буквы и ушел. Но я не в том положении, чтобы показывать характер, мне нужна эта работа, мне нужно попасть именно в этот клуб. Поэтому я даю возможность своему профессиональному агенту уладить данный вопрос.
– Именно так мы и сделаем! – выдает Элли и звонко кидает папку на стол. – Всего хорошего, когда протрезвеете, можете подписать документы в папке, мы птицы не гордые, примем изначально предложенные условия и сделаем вид, что этого разговора не было.
Она уверенной походкой направляется к двери и хлопает меня по плечу, давая сигнал следовать за ней.
– До свидания – говорю я слегка растерянно, не на такой исход я рассчитывал, но молюсь что у нее есть какой-то план Б.
***
– Поверить не могу! Что за игру они затеяли? – возмущаясь, она продолжает идти быстрой походкой по коридору.
– Не знаю, но Эля, подожди – я хватаю ее за руку, чтобы притормозить немного.
– Элли – поправляет она меня, видимо привыкла к имени на западный манер.
– Ладно, Элли. Мне нужен этот контракт. – говорю я нежно поглаживая ее пальчики.
– И что ты предлагаешь? – она мягко забирает руку и складывает их в защитной позе на груди.
– Мне 6 миллионов хватит.
– Мне не хватит!
– Заплачу сколько скажешь.
– Ты в своем уме? Что тебе так уперся этот Торонто?
– Мне нужна эта работа, это… это личное.
Не заставляй меня говорить, молю. Дай возможность узнать тебя. Заново.