Бильбо нахмурился, скорее всего, пытаясь понять и принять слова Торина. Без сомнения, прежде чем хоббит оказался в Эреборе он видел кузницы только издали на ярмарках и само собой он не понимал, почему Торин готов так рисковать.
Его хоббит не знал, каково это — превращать горстку тёмного металла, рожденного в недрах земли, во что-то наполненное светом и жизнью.
— Я не ожидаю, что ты поймёшь и примешь это. Я должен показать тебе, как из груды необработанного металла и жара кузницы рождается что-то стоящее, — решил Торин. — Не прямо сейчас, но в ближайшем обозримом будущем.
— Я… я не уверен, что это хорошая идея. Я и гвоздь-то с первого раза не забью.
— Я буду рядом, чтобы помочь тебе в любой момент, — пообещал Торин, продолжая вырывать из сундука старые ржавые гвозди. — Я не ожидаю, что ты сразу же будешь делать шедевры. Если хочешь, то ты можешь просто наблюдать за моей работой. Ты должен понимать, что огонь и кузница являются частью жизни каждого гнома.
Бильбо несколько раз поспешно кивнул и Торин не смог сдержать улыбки. Компания о многом ему рассказала в последние дни. У Бильбо появилось какое-то необузданное желание узнать всё об Эреборе и его народе, как о том, что существовало до нападения Смауга, так и о том, что родилось после Битвы Пяти Воинств. Торин не мог сказать, чем это было вызвано, но уж точно он не собирался этого менять. Не тогда, когда это могло означать только одно — Бильбо решил остаться. В конце концов, зачем пытаться узнать всё о месте и его народе, когда ты намереваешься уйти, как только на востоке взойдёт летнее солнце?
— Расскажешь мне об этом? — спросил Бильбо. — Сколько тебе было лет, когда ты впервые взял в руки молот? Кузнечному делу обучают всех гномов? А как насчёт Глоина и Оина? Они тоже обучались этому?
Торин рассмеялся от количества вопросов, не зная, на какой из них отвечать первым. Гном вырвал последний гвоздь из сундука, оставив древесину для рабочих, и направился к следующей куче мебели, давая себе несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. И где-то на краю сознания, будто наяву, он услышал звонкий детский голос, тот, который практически стёрся под весом времени:
— Ты станешь королём после отца? Ну, тогда я буду рядом с тобой, когда это случится. Я и Дис всегда будем с тобой.
— Мне исполнилось десять, когда отец впервые отвёл меня в кузницу. Для людей это может быть и приличный возраст, но в глазах моего народа я всё ещё считался ребёнком. Для гномов с самого рождения существуют две базовые дисциплины, которым нас обучают без оглядки на пол и социальное положение: кузнечное дело и искусство владения мечом. Некоторые из нас сначала брали в руки меч, а уже только после этого их усаживали за стол и заставляли учиться грамоте. Кроме этого за время обучения гном может выбрать, что ему ближе металл или камень, или же ничего из этого, — Торин со стоном поднялся на ноги, следуя за Бильбо к очередной куче мебели, которую нужно было разобрать. — Но если гном принадлежит к древней семье, например, такой как семья Ри, то его путь в основном уже предрешен. Именно из семьи Ри выходили самые известные ткачи, так что Дори, Нори и Ори могут с закрытыми глазами заштопать одежду. Но как я уже сказал, каждый гном сам выбирает свою будущую профессию. Вот почему за все тряпки в этой Горе отвечает Дори, — Торин хмыкнул, отставляя в сторону стул с поломанной спинкой из которого можно будет сделать отличную табуретку. — Хотя у Нори просто не было другого выбора, после того как Эребор пал. Что насчёт Глоина и Оина — их отец был не последним гномом в Горе, поэтому их с детства готовили к тому, чтобы стать частью Королевской Стражи. Они оба были оружейниками, причем весьма хорошими. Но в один прекрасный день старик Фраггет затащил Оина в комнаты исцеления, а Глоин затерялся среди счетоводов. Скандал был ещё тот. Но если их снова привести в кузницу и дать в руки молот — поверь мне, они выкуют лучшее оружие, которое только можно найти в этой Горе, — Торин слегка улыбнулся, вспоминая свои ощущения, когда впервые за столько лет он почувствовал жар кузницы. Как будто он снова вернулся в тот самый первый день, когда рядом стоял отец, показывая как правильно раздувать пламя. — Это не то, что гном может позволить себе забыть.
— Как садоводство у хоббитов, — сказал Бильбо, выдергивая ржавый гвоздь из когда-то вычурного прикроватного столика. — Дети-хоббиты начинают изучать названия растений и то, как за ними ухаживать ещё до того, как научатся говорить. Любовь к земле и всем её дарам — хоббиты рождаются с этим в крови.
Вопросы Бильбо продолжали сыпаться с необычайной скоростью, и Торин едва ли успевал на них отвечать, моментами спрашивая в ответ.
— Как ты знаешь, я единственный ребёнок в семье и у меня в родственниках пол Шира. Со стороны матери у меня был один именитый предок по имени Бандобрас Тук. Согласно легенде он был настолько высок, что смог оседлать самую настоящую лошадь. И под его предводительством хоббиты отбились от орков из Мглистых Гор. Гэндальф говорит, что желание приключений мне досталось именно со стороны Туков.
Бильбо сказал это так, как будто это должно что-то значить. Торин нахмурился, пытаясь понять, что тот имеет в виду, и хоббит поспешил объяснить:
— В Шире есть семьи, а у каждой из них своя репутация. Моя мать была родом из семьи Тук. Ну, большинство хоббитов сказали бы, что Туки весьма… проблемные. Но поверь мне, когда у кого-то проблемы, то все сразу обращаются к Тукам — её члены довольно влиятельные хоббиты, любящее всякие перемены, — Бильбо усмехнулся. — И нет ничего, что хоббиты ненавидят больше чем перемены.
— Ты имеешь в виду клановые имена.
— Да, но это намного больше, чем… Семья — часть тебя. Другие будут ожидать от тебя определённых вещей и поведения просто потому, что ты родился в семье Туков, или Бэггинсов, или Брендибаков. Как будто твоё будущее уже предопределено.
— Но это не означает, что ты должен слепо ввериться судьбе, — Торин покачал головой. — Ты был Бэггинсом, когда я встретил тебя впервые.
— Я все еще Бэггинс, — фыркнул Бильбо, на что Торин громко и заливисто рассмеялся.
— Теперь ты лучшая версия себя прежнего. Ты стал тем, кем и должен был стать, — Торин почесал волосы за ухом и недовольно поморщился, чувствуя прилипшую во всех возможных местах грязь. — У нас тоже есть клановые имена. Но они, в общем, объединяют гномов не связанных кровным родством. Например, все те гномы, что родились и выросли в Эреборе принадлежат к клану Длиннобородых, — Торин нахмурился, угадывая следующий вопрос Бильбо. — Большинство из нас обрезали бороду, когда Эребор пал. Это стало знаком нашей скорби.
Бильбо кивнул в ответ, и замолчал на несколько мгновений, прежде чем задать очередной вопрос не глядя в сторону Торина:
— Ты отрастишь её обратно, когда мы восстановим Эребор?
Торин покачал головой даже не пытаясь сдержать печальной усмешки.
— Спросишь меня об этом снова, когда наши кладовые будут полны еды, а сквозь главные ворота пройдут все те, кто бежал из Эребора, когда Смауг напал, — Торин задумчиво почесал бороду. — Честно говоря, я привык носить короткую бороду.
— Так меньше шансов поджечь её в кузнице, — отметил Бильбо.
— Или быть схваченным за неё во время битвы, — добавил Торин с усмешкой.
— И сколько времени можно сэкономить на расчесывании, не говоря уже о… — Бильбо замолчал на полуслове, замерев с ломом в руках. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем глаза хоббита расширились от ужаса и он в мгновения ока вскочил на ноги.
— Что случилось?
— Тсс. Ты слышал?
Торин замер, пытаясь хоть что-то расслышать сквозь потрескивание костров и болтовню рабочих. Ничто не показалось ему необычным, но Тауриэль, которая подошла к самому краю верхней террасы, пристально куда-то вглядываясь — сразу же привлекла его внимание.
Гном проследил за её взглядом и нахмурился. Вода, оставшаяся в бассейне, еле заметно прошла рябью. А затем ещё раз. И ещё.
А затем он увидел это.
Поток воды, вытекающий сквозь швы в восточных воротах, усилился, гнилая древесина буквально заскрипела под тяжестью, которую пыталась сдержать, и Торин почувствовал, как страх тонкими змейками пробежался по его спине.