— Но что тогда гномы позволяют себе на публике? Хоббиты делают это постоянно, — спросил Бильбо и в качестве демонстрации провёл губами по костяшкам рук Торина, наслаждаясь дрожью в чужом теле, которая сразу же последовала за таким незамысловатым действием. — Что считается приемлемым среди гномов? — снова спросил Бильбо, боясь, что он мог сделать что-то не то. Всё же гномы и хоббиты весьма отличались между собой.
— За закрытыми дверями спальни — всё зависит от гнома, — пробормотал Торин в ответ и тут же расплылся в улыбке, когда Бильбо ярко покраснел. — На виду у других мы должны быть сдержанными.
Звон колокола снова разнесся над их головами и Торин тяжело вздохнул, прежде чем прижаться губами ко лбу Бильбо в мимолётном и столь невинном поцелуе.
Они могли бы остаться здесь навсегда, вдали от реального мира и всех его проблем. Но далёкий топот сапог дал ясно понять Бильбо, что их с Торином время уже истекло.
— Как ты думаешь, если мы не отзовёмся, Двалин оставит нас в покое?
— Сомневаюсь. Скорее всего, он мобилизует все силы Эребора и начнёт полномасштабные поиски, — они обменялись понимающими улыбками, когда в них обоих пронеслась мысль о том, что поддразнить Двалина иногда бывает и полезно.
— Идём. А то боюсь, что пир без нас не начнут. Зачем нам, чтобы Бомбур нервничал лишний раз по поводу остывающей еды.
Бильбо кивнул, соглашаясь, а затем перевёл взгляд на фонарь над своей головой.
— Может, заберём их внутрь?
— Они выдержат ночь. Оин сказал, что в ближайшее время не предвидится никаких бурь. Металл крепок, а пламя вскорости потушится само. Я скажу, чтобы кто-то забрал их утром, — Торин наклонился в последний раз, чтобы подарить краткий поцелуй Бильбо, прежде чем позволить реальности снова вторгнутся в их мирок и завертеть в нескончаемом ворохе проблем и обязанностей.
Каждый шаг давался с трудом, как будто Бильбо должен был проснуться от приятного сна, не имея на это ни малейшего желания. И только улыбка Торина, их переплетенные пальцы и все ещё горящие от поцелуя губы говорили о том, что всё произошедшее было реальным.
И Бильбо был уверен, что если он хоть на секунду усомнится в этом, то Торин тут же окажется рядом, чтобы переубедить его в обратном.
***
========== 24 глава. Жульничество ==========
***
Торин недовольно заворчал и зарылся носом в ключицы Бильбо, наслаждаясь столь приятным запахом родного тела и пытаясь оттянуть момент пробуждения ещё на несколько мгновений.
В комнате Бильбо не было окон, но Торин буквально всем нутром ощущал, как первые лучи восходящего солнца касаются промёрзлой земли, согревая её своим светом. Несмотря на то, что гномы жили под землёй — они прекрасно ориентировались по времени. И до недавнего времени у Торина не было никаких проблем с утренними подъемами. Но времена изменились, и теперь единственное, чего хотел гном — чтобы этот момент длился вечно.
Чтобы он и Бильбо могли подольше поваляться в постели, а не быть целый день порознь, решая очередную сотню проблем, что успела появиться за ночь.
Они делили кровать больше двух недель, находя в объятьях друг друга наслаждение, и разделяя общие желания, которые, казалось, совпадали до малейших деталей. В жизни Торина никогда не было любовника, с которым он мог разделить не только свою постель, но и свои мысли, того, кто смог бы с мягкой улыбкой принять весь тот ворох проблем, что гном тащил в общую спальню. Принять то, что Торин не просто гном, а король. И что королевство и благо его народа всегда будет на первом месте.
Бурчание чужого живота нарушило тишину царящую в комнате, и Торин хрипло рассмеялся, покрепче обнимая Бильбо и наслаждаясь мягкостью тела под своими руками. Он прекрасно знал, что хоббит не спит, но им обоим слишком нравилось лежать под одеялами и наслаждаться обществом друг друга.
— Хочешь, я принесу завтрак? — тихо спросил Торин, слишком хорошо зная, каким будет ответ.
Одна из первых вещей, которую он узнал, когда они начали спать вместе — это то, что после пробуждения Бильбо сначала набросится на поднос с едой, а уже только после этого, даст Торину себя поцеловать.
Единственный ответ, которого смог дождаться Торин со стороны Бильбо — недовольное, приглушенное подушкой, бурчание. Гном не сдержал усмешки и, слегка прикусив столь манящую ключицу, наслаждаясь дрожью в чужом теле последовавшей за этим незамысловатым действием, встал с кровати. Прохладный воздух тут же подступил со всех сторон, посылая табун мурашек по расслабленному телу, и Торин, недовольно передёрнув плечами, накинул халат на плечи и направился в сторону камина.
Со временем, когда Эребор снова наполнится гномами, появятся слуги, которые будут разжигать камин до того, как проснётся король. Сейчас же Торину приходилось делать этому самому. Подкинув несколько поленьев на едва тлеющие угли и горстку мелкой стружки, гном расшевелил жар с помощью кочерги, завороженно наблюдая за тем, как разгорается маленький огонёк. И только когда по комнате разнёсся едва различимый запах сосны, Торин удовлетворённо кивнул сам себе и направился в сторону двери, за которой их с Бильбо уже поджидал завтрак.
Открыв дверь спальни, гном кивнул двум стражникам с другой стороны. Так как с Даином прибыло множество гномов, и лорд Железных Холмов дал разрешение на то, чтобы их использовали в любых целях, Двалин решил, что охранников при входе в коридор маловато и стоит добавить ещё по парочке на комнату своего короля и двух наследных принцев.
— Никто не трогал подносы с тех пор, как мастер Бомбур оставил их, Ваше Величество, — произнёс один из стражников, и Торин кивнул в знак благодарности, прежде чем поднять тарелки с пола.
Если кто из стражников и решил, что король, выходящий из своих покоев едва одетый и босой — странное зрелище, то не подал никакого виду. Хотя, скорее всего, они уже просто привыкли к этому. В конце концов, за последние две недели это стало повседневной привычкой Торина.
Как только Торин снял крышки с глиняных горшков и по комнате разнёсся запах тушеных овощей и мяса, Бильбо оторвал голову от подушки и несколько раз моргнул, пытаясь сконцентрироваться взглядом хоть на чём-то вокруг себя.
На его лице застыло знакомое выражение: смесь из желания и раздражения. Торин не смог сдержать улыбки. Так происходило каждое утро. Его хоббит хотел позавтракать, но одновременно с тем не хотел покидать тёплую кровать, но и не мог позволить себе того, чтобы в чистую постель попали крошки.
В конце концов, Бильбо тяжело вздохнул, встал с кровати, недовольно нахмурившись, и, накинув на плечи тёплую меховую накидку, зашагал в сторону своего любимого кресла. Серая шкура какого-то зверя мягко заискрилась в свете ламп и огня из камина, когда хоббит, наконец, уселся и принялся поглощать еду.
— Спасибо, — произнёс Бильбо вместо приветствия и, застенчиво улыбнувшись, принял из рук Торина чашку горячего чая. — Обещаю, я не всегда буду таким.
— Мне нравится, когда ты такой, — ответил Торин, остановившись на мгновение, чтобы чмокнуть Бильбо в золотые кудри, прежде чем усесться напротив. Когда-то они могли держаться друг от друга на расстоянии, не зная наверняка какие отношения их связывают, теперь же в этом не было ни малейшей необходимости.
Мягкое поглаживание в области стопы отвлекло Торина от своего завтрака, и гном перевёл взгляд на Бильбо, который увлечённо поглощал свою еду, даже не ведая о том, что творят его ноги. Этот жест не имел ничего общего с культурой гномов, и никакого интимного подтекста в нём ни было, но Торин всё равно почувствовал, как желание, успевшее отойти на задний план, разгорается с новой силой.
Каштановые кудри, мерцающие в свете ламп, мягкие изгибы тела, которые так и манили к себе, бусинки, отмечающие Бильбо как члена Компании, а значит и Совета, и буквально вопящие о том, что хоббит принадлежит Торину, «манжет» подаренный Фили и Кили — всё это притягивало к себе взгляд гнома, и он не собирался отказывать себе в такой мелочи, как любоваться тем, кто занял все его мысли, просто будучи самим собой.