Сняв пиджак, Бильбо оглянулся через плечо и приподнял бровь в удивление, наткнувшись взглядом на мрачного Ронина.
— Тебе не обязательно быть здесь. Я знаю, что сказал Торину, но всё же очень сомневаюсь, что кто-то войдёт в эти двери, минуя твоих подчинённых, — Бильбо многозначительно опустил руки на подол своей рубашки, и не смог сдержать улыбки, когда Ронин моментально развернулся лицом к стене, даря хоббиту иллюзию уединённости.
Мифрил был лёгким, но из-за жара кузницы, металл неприятно прилипал к телу. Лучше было перестраховаться и снять его, чем получить ожоги.
Бильбо надел фартук, и снова обратил своё внимание на напряжённого гнома.
— Можешь развернуться.
Ботинки мягко заскрипели по каменному полу, и на мгновение послышался перезвон доспехов.
— Лорд Балин приказал мне не спускать с Вас глаз. Да и как можно это сделать после… — гном поджал губы и с отвращением передёрнул плечами. Смесь из гнева, беспокойства и страха замелькала на лице у Ронина, делая того похожим на кого угодно, но только не на второго гнома среди членов Королевской Стражи сразу же после Двалина.
Бильбо было физически больно видеть своего друга таким.
— Былин показал тебе письмо? Оно и вправду было настолько… ужасным? — спросил хоббит.
— Да, лорд Балин показал мне письмо. И оно и вправду было таким… — гном тяжело вздохнул и попытался объяснить. — Я знаю, какими гномы предстают в глазах всего остального мира. Упрямыми, упёртыми и невозможными. Мы и вправду можем сначала сломать нос своему собеседнику, а уже потом думать, надо было это делать или нет. Это страсть, которая живёт в нас. Та же страсть, что текла в жилах наших предков столетия назад. Тем не менее, есть правила, которым мы подчиняемся и законы, которые никто из нас не преступит. Семья, дети и возлюбленные — все три понятия священны. И не один уважающий себя гном не скажет таких отвратительных слов о будущем муже своего собрата, в каких бы отношениях они ни был между собой. Камненоги отбросили всё это в сторону, — Ронин со всей силы стиснул рукоять топора, торчащего из-за пояса. — Эти письма никогда не предназначались для чужих глаз. Их должен был прочесть только ублюдок, работающий на Фрара. То как писал этот гном, Карт — можно смело говорить о том, что он уверен в позитивном исходе для себя. То есть Вашей смерти. Вот почему члены Компании и Его Величество так обеспокоены.
Бильбо устало вздохнул. Часть его хотела залезть в постель и остаться там до того времени, как всё не разрешится, а вторая буквально вопила о том, что это не выход из сложившейся ситуации. Возможно, если бы Бильбо всё ещё был простым хоббитом из Шира — это сошло бы ему с рук. Но времена изменились. Сейчас он был тем, за кем ухаживал сам Король-под-горой.
Хоббит замер возле кузнечных мехов, позволяя себе поддаться сомнениям в последний раз. Он действительно собирался сделать это? Стать не просто любовником, а соправителем? С готовностью встречать вместе с Торином все радости и горести, что приготовила им судьба до самой своей смерти?
— О, Гамфлик, вижу, уже пытается сосватать тебе свою дочь? Он поспорил со стариком Манфесом, что выдаст свое драгоценное чадо за тебя замуж раньше весны. На целых два мешка картошки.
— Дядя, да что ты такое…
— Все были против брака твоих родителей. Как со стороны Туков, так и со стороны Бэггинсов. Представь себе один из самых правильных и благородных хоббитов связывает свою жизнь с взбалмошной дочерью старого Тука, которая, о ужас, видела мир за пределами Бри. Бунго пришлось семь раз просить у твоего деда разрешения на брак. Если не вспоминать того случая, как он оказался голым посреди поля. Хм… Будь любезен, передай мне саженцы. Так вот, о чём это я. Бильбо, будь твои родители живы, они бы сказали то же самое: слушай только свое сердце и только тогда ты будешь счастлив. А где мои грабли-то? Грабли-то где? Только что были здесь…
Да. Однозначно да.
Бильбо никогда не был так уверен ни в чем за всю свою жизнь.
Хоббит решительно кивнув, и через несколько мгновений в кузнице уже вовсю кипела работа.
***
Бильбо устало смахнул пот с лица, придирчивым взглядом окидывая результат своих
стараний.
— Теперь это действительно хорошая вещь.
Хоббит подпрыгнул, резко обернул голову и с удивлением уставился на Ронина. Он был настолько поглощён своей работой, что забыл о том, что в комнате ещё кто-то есть. Бильбо понятия не имел, сколько времени прошло, но, судя по затёкшей шее и мозолям на руках — довольно прилично.
— Думаешь? — устало спросил Бильбо и не смог сдержать улыбки, когда Ронин решительно кивнул в ответ. — Нужно на некоторое время поставить её в печь, чтобы закрепить, но в остальном… — хоббит замолчал и снова провёл рукой по гладкой поверхности. Как бы там ни было, он был горд собой. — Ты ведь никому не скажешь, не так ли? — спросил Бильбо, поглядывая на Ронина краем глаза. Хоббит опустился на колени, открыл маленькую дверцу в основании печи и положил туда бусинку. — Торин даже не знает, что я решил остаться. Я… я хотел, чтобы он первым увидел это. Чтобы он понял серьёзность моих намерений.
Бильбо чувствовал себя глупо, говоря о таком с Ронином. Но гном только слегка улыбнулся в ответ и склонил голову.
— Я не скажу ни слова, мастер Бэггинс. Кроме того, что-то подсказывает мне, что Вы ненадолго оставите это при себе.
— Как только бусинка будет готова, я… я спрошу его.
Бильбо был почти уверен, что Торин не скажет «нет». Процентов на девяносто. Но сомнения все еще оставались.
Тяжело сглотнув, Бильбо отогнал ненужные сейчас мысли в сторону и принялся убираться в кузнице. Он узнает ответ на свой вопрос всего через несколько часов.
Закончив, хоббит взял щипцы и открыл печь, чтобы явить миру свое творение. Бильбо пораженно выдохнул. Даже на его взгляд бусинка была невероятной. Чистый, без малейших примесей мифрил мягко переливался в свете факелов, отбрасывая яркие блики на одежду хоббита.
Ему нужно было найти Торина. Теперь, когда бусинка была закончена, Бильбо не хотел ждать ни минуты. Хоббит снял фартук и потянулся за своей рубашкой, но прежде чем она даже смог коснуться мягкой ткани, из коридора донёсся непонятный шум, который сразу же привлёк к себе внимание. Бильбо нахмурился в замешательстве и встретился взглядом с не менее растерянным Ронином.
Но все эти эмоции вытеснил собой страх, когда до их ушей долетел приглушенный дверью крик.
— Подожди! — прошептал Бильбо, и протянул руку, останавливая гнома, который решительно зашагал в сторону выхода из кузницы. — Не открывай! Дверь заперта на ключ. Мы будем в полной безопасности.
Ронин молча кивнул в ответ, и вытащил из-за пояса свой топор, готовый снести голову любому, кто войдёт в двери.
— Вооружитесь, мастер Бэггинс. Быстро!
Бильбо вытащил Жало из ножен и засунул бусинку вместе с кольцом в потайной карман своих штанов, рядом с тонким серебряным ножиком — подарок Нори. Он бы без раздумий надел кольцо не будь рядом Ронина, но Бильбо не мог так рисковать. Не тогда, когда он скрывал свой маленький секрет столько времени.
Под дверью замаячила тень и спустя мгновение густой белый дым начал просачиваться сквозь щели в старой древесине. Бильбо сделал один единственный вздох — и его тут же скрутило вдвое. Лёгкие буквально горели от боли, а глаза жгло, словно в них насыпали песка. Ронин был не в лучшем состоянии. Гном несколько раз описал топором пустое пространство вокруг себя, прежде чем осесть на пол, держась за горло и пытаясь сделать хоть один единственный вздох.
И именно тогда двери открылись.
Бильбо попытался нащупать кольцо непослушными, одеревенелыми пальцами. Дурак Бэггинс! Он должен был надеть его, ускользнуть с кузницы и попытаться найти помощь. Теперь же хоббит не мог сделать ничего, кроме как смотреть на приближающуюся тень и чувствовать себя зверьком, попавшимся в ловушку. Бильбо смог рассмотреть только тёмную, ничем не примечательную одежду и топор, торчащий из-за пояса, прежде чем его ударили кулаком в живот и засунули что-то мерзкое в рот.