Твёрдые руки обхватили Торина за плечи, чуть приподнимая, когда Бильбо быстро подложил свёрнутый мех ему под голову. Этого было достаточно, чтобы гном смог полусесть и впервые рассмотреть окружающую его обстановку без «плывущих» картинок перед глазами.
Каркас палатки был надежно вбит в прочно притоптанную землю, обтянут сверху плотной тёмной тканью, скрывая её обитателей от любопытных глаз и снега. Яркий дневной свет сиял снаружи, но внимание Торина привлекли не свинцовые тучи, которые он смог увидеть через плечо Двалина. Он был слишком занят, наблюдая за самим Двалином, который чуть улыбнулся, встретив взгляд Торина, прежде чем поклониться, прижав крепко сжатый кулак к самому сердцу.
Внутри палатки — вокруг него — стояла остальная часть Компании, и один за другим они повторяли этот жест. Они все были раненными и уставшими, но на лицах сияла улыбка. Внутри Торина поднялась волна гордости: за гномов, которые последовали за ним без вопросов, доказав свою преданность и верность, даже когда безумие охватило их короля. Он мог привести их всех к гибели, и всё же они остались на его стороне.
— Друзья мои, — прошептал Торин, приподнимая правую руку в нескольких дюймах над кроватью. — Вам не нужно кланяться мне. Вы те, кто видел мои наихудшие стороны, те, кто приходил мне на помощь, даже если я отрицал необходимость этого.
Торин увидел радость и благодарность, что появились на лицах его друзей после сказанных слов. Но список был неполным. Он решил вернуть Эребор ради своих племянников, а не ради себя. Это был их дом по праву рождения, их будущее… за которое они чуть не отдали жизни.
Проглотив комок в горле, гном задал самый главный для него в этот момент вопрос.
— Что с Фили и Кили? — Торин перевёл взгляд с Оина на Трандуила, чуть приподнимая голову и игнорируя желания собственного тела, чтобы получше рассмотреть короля эльфов.
— Они спят, — Трандуил отодвинулся в сторону, чтобы Торин смог увидеть храпящего Кили, который свернулся калачиком под мехами. Дыхание молодого гнома было ровным и не хрипящим, а бледность исчезла, так что теперь он стал походить на кого-то живого, а не на ходячий труп. — Принц просыпался пару раз. У него всё ещё есть жар, но он говорит со всеми нами и требует информацию о себе и брате.
— И что ты ему сказал?
— Правду, — Трандуил огляделся, чуть отдёрнув мантию, прежде чем сесть на стул рядом с Торином, — кронпринца всё ещё лихорадит и говорит во сне, но он так ни разу и не проснулся. Усилия моего сына приносят свои плоды, но лечение — процесс долгий.
— И всё же он начинает поправляться, — встрял в разговор Оин, наливая воду в чашу, прежде чем поднести её к губам Торина. Тот с жадностью сделал пару глотков, смачивая пересохшее горло. — В любом случае, быстрее, чем ты или Кили. Он сам избавился от лихорадки, что практически забрала тебя.
— Но он всё ещё спит, — Торин на мгновение закрыл глаза. — Сколько? Сколько времени прошло?
— После битвы? Четыре дня.
Трандуил приподнял руку, кончиками пальцев дотрагиваясь до груди Торина, когда тот попытался сесть прямо, потрясённый промежутком времени, которое прошло, пока он пребывал в мире грёз. Торин думал, что магия эльфов — это мимолетное облегчение, которое длилось всего несколько мгновений. Он даже не понял…
Неудивительно, что Бильбо выглядел как призрак себя прежнего, и теперь, сосредоточив внимание на остальных членах Компании, Торин понял, что они сменили доспехи на более удобную одежду. Открытые раны покрылись корочкой, а грязь битвы была смыта с их кожи.
— Я не думал, что прошло так много времени.
— Ты и не мог этого знать, — Трандуил потянулся к загромождённому столу рядом с собой, взял что-то и протянул Торину. Металл засиял на солнце так, что гном зажмурил глаза на пару мгновений. — Лезвия орков примитивны, ничего общего с гномьим или эльфийским оружием. Оно скорее направлено на то, чтобы проткнуть плоть как можно глубже. Так яд убьёт быстрее, — эльф посмотрел на Оина, и его следующие слова звучали так, будто он их повторял не в первый раз. — Его легко не заметить. Если бы я не чувствовал яд, то тоже бы не смог помочь.
Торин вздохнул, заставляя себя признать правдивость слов Трандуила. Если бы не эльфы и их целительная магия, то он и его племянники вернулись бы в камень, из которого вышли, навсегда оставив этот мир.
Его гордость зарычала, словно раненое животное, когда Торин подумал о помощи народа, который он презирал, но гном подавил искушение забыть об усилиях Трандуила как о чём-то несущественном. За то короткое время, что он был королём, он принёс горе достаточно позора своими действиями. Торин не имел права на такое поведение. Если это означало признать свой долг перед эльфами, пусть будет так.
Остался только один вопрос.
— Почему ты исцелил нас? — Торин встретился взглядом с Трандуилом, нахмурившись, когда эльф приподнял бровь в насмешливом вопросе. — Ты не скрываешь своего отвращения к гномам, и между нами никогда не было взаимной любви или хотя бы уважения. Ты мог бы преспокойно вернуться в свой лес и даже не оглядываться в сторону горы.
Трандуил перевёл взгляд с Балина на Бильбо, и Торин заметил, как они оба напряглись, словно ожидали падения невидимого топора. Что-то невысказанное застыло в воздухе, и струйка страха пробежала по позвоночнику Торина.
— У Вас есть несколько очень… убедительных советников, — пробормотал эльф, словно тщательно подбирая слова. — Как только они ушли с моим отказом, мой сын без колебаний указал на преимущества помощи потомкам линии Дурина, — взгляд эльфа был непроницаемым и холодным, как лёд в середине зимы. Трандуил с силой сжал челюсти, продолжая без малейшей улыбки. — Я помог вам не из-за доброты своего сердца, Торин Дубощит. Я сделал это ради своего народа.
Торину было трудно поверить словам эльфа, так как он привык к постоянному обману со стороны этого народа. Но он не видел лжи на лице Трандуила. Если бы эльф сказал, что это было сделано из уважения к Торину или к его родственникам, то гном не поверил бы ни на мгновение, но слова Трандуила были хоть и жестокими, но, скорее всего, правдивыми.
В конце концов, Торин был не единственным, кто хотел восстановить своё королевство. На Лихолесье, возможно, и не нападал дракон, но другое зло спряталось между его деревьев и медленно отравляло своим присутствием землю. У Трандуила был выбор: отступить и позволить лесу навсегда исчезнуть или отодвинуть старые обиды на задний план и попытаться возродить былую славу своего дома.
Оглядываясь на произошедшее, скорее всего, он выбрал второе.
Торину потребовались все физические и умственные силы, чтобы склонить голову перед королём эльфов. Старые предубеждения запротивились такому проявлению уважения, но сейчас было другое время.
— Благодарю Вас, король Трандуил, — проговорил Торин, — за спасение моей жизни и жизней моих племянников.
Краем глаза Торин уловил реакцию своих друзей, которые насторожено наблюдали за обменом любезностями между двумя королями. Они не схватились за оружие с приходом Трандуила, но всё равно выглядели готовыми вмешаться в любой момент. Волна шока, вызванная словами Торина, медленно перекочевывала от одного гнома к другому, не затронув только хоббита.
Бильбо мягко улыбался. В его глазах ярким пламенем горела гордость за действия Торина, которую тот видел в последний раз в глазах собственного отца. Хоббит и не пытался скрыть свои эмоции. Он стоял с приподнятым подбородком, скрестив руки на груди, всем своим видом выражая одобрения действиям Торина.
— У Вас будет моя помощь, пока Вы в ней нуждаетесь, — чуть приглушённо ответил Трандуил, как будто ему было физически больно произносить такие слова. Король эльфов поднялся на ноги, словно хотел как можно быстрее оказаться подальше от Торина. — Ваша Компания знает, где меня найти, если Вам снова понадобятся мои услуги.
Трандуил бросил на Балина многозначительный взгляд, который Торин не смог понять. Затем, не говоря ни слова, он вышел из палатки в мир, что всё ещё был недосягаем для гнома.