— Все они.
Бильбо глубоко вздохнул, мало тронутый тем, о чём разговаривали Фили и Торин. Единственное, о чём он сейчас думал — как слезть с пони не причиняя себе при этом боли больше необходимого.
— Где Кили? — спросил хоббит, надеясь отложить неприятный момент.
— В главном бастионе вместе с другими лучниками, — Фили вложил меч в ножны, и поспешно отошёл в сторону, чтобы не мешать спешится Леголасу, Тауриэль и другим эльфам. — Он хотел поприветствовать вас лично, но мы не хотели снимать лучников с постов, не узнав точно, что происходит.
— Я пойду. Нужно избавить нашего принца от такой тяжкой ноши, — сказал Двалин, ловко спрыгнув со своего пони. Даже густая борода не сумела скрыть его кривой усмешки, когда гном продолжил: — Думаю, есть кое-кто, кого он очень хочет увидеть, — гном кивнул в сторону эльфийки, которая спрыгнула со своей лошади с присущей только её народу грацией.
И если Торин прав, то Кили в скорости будет обнимать не только свою любимую, но и свою мать.
— Мастер Бэггинс, Вы ранены? — Бард замер рядом с пони, давая понять, что для людей данный зверь сошёл бы только в качестве овцы.
— Нам нужно отвести его к Оину, — ответил вместо хоббита Торин. — Не мог бы ты помочь спустить его вниз?
Бард молча кивнул в ответ, окинул Бильбо пристальным взглядом, прежде чем шагнуть ближе и аккуратно обхватить хоббита за талию одной рукой.
— Держитесь одной рукой за меня, а второй за Его Величество, мастер Бэггинс. Ногой становитесь на стремена.
Бильбо сделал так, как ему велели, со всей силы стиснул зубы от боли. Несмотря на помощь Барда, это было далеко от чего-то приятного. И если бы не твёрдые руки Торина, которые сразу же обхватили хоббита, как только он почувствовал твёрдую землю под своими ногами — Бильбо бы тут же свалился наземь от головокружения.
— Ты сможешь идти? — с беспокойством спросил Торин.
Светло-синие глаза с беспокойством смотрели на Бильбо, ища любой намек на ложь. Было так заманчиво согласиться с предположением Торина. Но он не мог так поступить. Бильбо имел в виду то, что сказал Фрару: он не был чьей-то слабостью. Он был частью народа гномов, и он будет вести себя так, как-то принято среди гномов.
— Я справлюсь, — с улыбкой заверил Бильбо. — Я в порядке. Честно. Я и сам смогу добраться до Оина, если тебе нужно… — он махнул рукой куда-то в сторону, подразумевая все те сотни проблем, которые требовали немедленно присутствия Торина.
— Если ты хоть на мгновение решил, что я покину тебя, то ты самый глупый хоббит в Средиземье, — Торин усмехнулся и обхватил лицо Бильбо руками. — Я думал, что потерял тебя навсегда. Так что прости мне эту мою маленькую слабость, — Торин очертил большими пальцами скулы Бильбо, прежде чем нагнуться и втянуть хоббита в нежный поцелуй на одно единственное краткое мгновение. Вокруг было слишком много чужих глаз. И хотя окружающие их люди и гномы были друзьями и даже семьей — это всё равно не отменяло того факта, что то, что происходило между Торином и Бильбо должно было оставаться только между ними двумя. Поэтому Торин оторвался от губ своего хоббита, нахмурился, услышав тихие смешки, исходящие из уст самых близких, и, развернувшись в сторону улыбающейся толпы, стал раздавать приказы.
— Фили, мне нужно, чтобы ты и Бард встретились с нашими гостями. Поприветствуйте их и убедитесь, что у них есть всё, что им нужно. Приготовьте для них покои и извинитесь за отсутствие роскоши.
— Сделаем всё в лучшем виде, дядя, — Фили широко улыбнулся и подмигнул покрасневшему хоббиту. — Если кто-нибудь будет искать с тобой встречи?..
— Ты скажешь правду: я сопровожу Бильбо в Комнаты Исцеления, и вернусь только тогда, когда позабочусь о его благополучии, — Торин наградил своего племянника мягкой улыбкой. — А до тех пор Эребор в твоих руках.
Бард и Фили тут же начали раздавать указания. Толпа зашевелилась, словно живой организм, ведомый одной общей целью — сделать Эребор, неуютный, мрачный и холодный Эребор к которому каждый из них уже прикипел всей душой, местом, в котором смогли бы найти приют воины троих союзных войск.
Бильбо, поддерживаемый Торином, медленно двинулся сквозь толпу, пытаясь при этом не хромать. Боль, слегка заглушенная не самыми радостными мыслями, снова разгорелась с новой силой, медленно оплетая стальными шипами грудь Бильбо и пальцы ног. Поэтому к тому времени, как они вошли в Комнаты Исцеления, у хоббита было только одно желание — лечь спать и не просыпаться как минимум несколько дней.
Но кто ему позволит это сделать?
— Мастер Бэггинс! — Бильбо с удивлением обернулся, когда услышал своё имя, сказанное нестройным хором из нескольких голосов, и наткнулся взглядом на своих охранников. Гномы, бледные и лишённые своих доспехов, кряхтя и шипя сквозь зубы, пытались встать со своих кроватей.
Ронин был первым, кому удалось это сделать. Гном замер в нескольких шагах от Бильбо, низко поклонился и поспешно заговорил:
— Я рад видеть Вас в добром здравии, мастер Бэггинс. Я хотел извиниться за то, что не смог защитить Вас. Это непростительно.
— В этом нет твоей вины, — Бильбо оглянулся на Торина, надеясь, что ему хватило выдержки и здравого смысла, чтобы не винить охранников. — Не твоей, не твоих подчинённых. На тебя напали так же, как и на меня, и я рад, что с тобой все в порядке.
— С этим дурнем будет всё в порядке, если он будет делать то, что я ему говорю. Лита, привяжи их к кроватям или опои аконитом, чтобы они не мельтешили у меня перед глазами, — рявкнул Оин, бесшумно появляясь откуда-то справа, — всем вернуться обратно в кровати! Немедленно.
Бесстрашные гномы как-то разом побледнели под тяжелым взглядом миниатюрной молодой женщины, поспешно закивали головами и засеменили в сторону своих кроватей. Ронин успел поклониться ещё несколько раз, прежде чем Оин недовольно заворчал что-то на кхуздуле и влепил молодому гному лёгкий подзатыльник.
— Рад тебя видеть, приятель, — вся серьёзность Оина разом улетучилась, когда он, наконец, обратил своё внимание на Бильбо. — Идём, нужно тебя осмотреть, — целитель кивнул на двери справа от себя, за которыми скрывалась маленькая комнатушка, состоящая из стола, двух стульев и грубо сколоченной кровати, на которую и умостился Бильбо. — Садись и скажи, где болит больше всего.
— Мои рёбра. Карт ударил меня… сильно.
Торин громко выдохнул и проговорил что-то на кхуздуле: громкое, яростное и вряд ли переводящееся на всеобщий.
— Только попробуй, — огрызнулся Оин, не утруждая себя правилами этикета. В этих комнатах он был королём, а не Торин. — Подожди снаружи, Торин, если ты не можешь спокойно воспринимать информацию о травмах Бильбо.
— Пожалуйста, Оин, не выгоняй его! Я хочу, чтобы он остался.
Это было слабостью, которую он не должен был проявлять даже среди своих самых верных друзей. Это было первым, что запомнил Бильбо из десятков тех неписаных правил и обычаев, о которых всё время говорили члены Компании. Но видит Эру, этот день был настолько ужасен, что соблюдение традиций — это последнее, о чём хотел думать Бильбо.
Оин что-то недовольно проворчал, но всё же кивнул с таким видом, словно делает самое большое одолжение в своей жизни, и Торин вместе с Бильбо будут расплачиваться за это всю свою жизнь.
— Хорошо. Но сними эти доспехи. Здесь и так дышать нечем.
Торин тяжело вздохнул, но сделал так, как ему было велено. Он отстегнул перчатки, прежде чем приступить к десяткам пряжек и ремней, которые соединяли вместе тяжелые части доспехов. Бильбо завороженно наблюдал за металлом, мерцающим в свете лампы, пока Оин медленно его раздевал, пытаясь не задевать грудь. Торин поражённо выдохнул, сделал один шаг в направлении хоббита и тут же замер, наткнувшись взглядом на мрачного Оина, который держал в руках рубашку Бильбо.
Бильбо удивлённо моргнул, перевел взгляд на свою голую грудь и поражённо выдохнул, понимая, почему у Торина такое выражение лица. Огромный тёмно-лиловый синяк, начинающийся где-то под рёбрами, плавно перетёк в смесь из пурпурно и десятков оттенков чёрного цвета, прежде чем оборваться возле ключиц.