Фили протянул руку, не глядя, и обхватил пальцами запястья Торина. Намного позже Торин будет думать о том, что в этот момент было в голове у его племянника. Он извинялся за то, что ему нужна помощь эльфа? Но сейчас всё, что чувствовал Торин — облегчение от того, что у Фили хватило сил на такой жест.
— Спасибо.
— Я только показал Вам путь, — тёплым голосом ответил Леголас. — Всё остальное Вы сделали сами.
— А сейчас что? — С беспокойством спросил Торин. — Что с его головой? С ним всё будет в порядке? — Краем глаза он увидел, как Фили чуть заметно улыбнулся в ответ на тихое бормотание Кили. Для Торина они были двумя яркими звёздами на небе, ориентирами для заблудших путников, освещающими собой мрачное и туманное будущее.
— Если он не будет вставать с постели и долго бодрствовать, то всё будет хорошо, — Леголас встретился взглядом с Оином. — Время — это то, что нужно всем нам, и то, чего нам катастрофически не хватает. Я слышал, что вы возвращаетесь обратно на гору.
Торин моргнул, когда реальность накатила на него. В палатке целителей, в окружении только самых близких и надежных, было легко забыть о существовании другого мира. Он знал, что Компания управляет всем от его имени, но слова Леголаса поставили его в тупик, когда он понял, что не знает ответа на вопрос принца.
— У нас нет другого выбора, — дрогнувшим голосом начал Бильбо, прежде чем откашляться и продолжить. — Мне нужно поговорить с остальной частью Компании о деталях, но ухудшающаяся погода заставит нас двигаться. Когда можно будет переносить Фили?
— Через несколько дней, — пробормотал Леголас, отводя взгляд и фокусируясь на чём-то незримом для всех остальных, — приближается шторм. Мы позаботимся о том, чтобы раненые могли безопасно передвигаться, когда Вы дадите сигнал, мастер Бэггинс.
Бильбо провёл рукой по волосам, с прищуром смотря на полоску дневного света, что проникла в палатку.
— Этого точно не произойдёт сегодня или завтра. Я дам Вам знать, как только у меня появиться больше информации.
Бильбо сделал шаг в сторону, намереваясь уйти, и Торин, не задумываясь, протянул руку, пытаясь ухватиться за того, кто стал его якорем в череде последних безумных дней. Неясная тревога затрепетала внутри гнома, и он проговорил чуть хриплым голосом:
— Останешься? — Торин крепко ухватился за рукав хоббита, отчаянно пытаясь найти слова, чтобы тот остался рядом. — Позавтракаешь вместе со мной?
Вихрь эмоций пронёсся на лице у Бильбо, и боль, не имеющая ничего общего с ранами, расцвела в груди Торина. Гордость и радость сменились на отчуждённое выражение, вежливое, но весьма прохладное. Гном физически ощущал, как между ними воздвиглась стена, которую он при всём желании не смог бы сейчас преодолеть.
— Мне жаль, — Бильбо тяжело вздохнул, чуть наклонив голову. — Я… я не могу. Я должен идти, — он неловко поклонился — впервые на памяти Торина — прежде чем выскользнуть во внешний мир. На взгляд Торина, это было не что иное, как бегство, которое горечью осело где-то внутри гнома.
Торин нахмурился, запрятав разочарование подальше и чувствуя себя полным эгоистом. Благодаря информации от других, выражавших разную степень обеспокоенности, он знал, что Бильбо работал с рассвета и до поздней ночи, разделяя своё время между нуждами королевства и дежурством в палатке целителей. Практически каждый раз, когда Торин просыпался, рядом был Бильбо, который уходил только тогда, когда король снова засыпал.
Теперь всё изменилось. Было ли оправдание Бильбо правдивым? Торин не сомневался в том, что хоббиту нужно было уйти, но был ли Бильбо недоволен этим или наоборот, радовался поводу быть как можно дальше от короля?
Мысли слились в поток тарабарщины, и Торин откинулся на подушки, прислушиваясь к тихому шёпоту своих племянников, теряя нить собственных рассуждений.
Он был таким жалким ещё несколько дней назад: умирающий гном, который не может пролежать и минуты с открытыми глазами. Легко простить обидчика, если тот одной ногой в могиле. Теперь, когда Торин был в более или менее нормальном состоянии, он понимал, что его извинения не могли изменить того, что произошло на бастионе.
Чем ещё можно объяснить внезапное бегство Бильбо?
Торин надеялся, что между ними всё будет как прежде. Даже в самом начале их путешествия, когда он видел в Бильбо только обузу, он беспокоился за жизнь этого мягкого, маленького существа, которое присоединилось к их компании.
Со временем это чувство только усилилось, подпитанное общими сражениями и тихими разговорами до глубокой ночи. Бильбо слушал Торина не из-за того, что тот был королем или из-за преданности, а просто потому, что хотел.
Со временем их разговоры превратились во что-то большее. Дополнились взглядами, которые они украдкой бросали друг на друга, и мимолётными прикосновениями.
Он должен был признаться во всём Бильбо, когда был шанс, но гордость не дала этого сделать. Торин хотел подарить Бильбо всё золото и богатства Эребора. Он дал себе слово, что, как только королевство будет отвоёвано у дракона, он с лёгкостью расскажет о своих чувствах. И обменяет все сокровища горы на благосклонность хоббита.
Вместо этого он лишился разума, и все те чувства, которые мог испытывать Бильбо, исчезли.
— Дядя?
Кили прервал его мрачные мысли, и Торин закрыл глаза, пытаясь унять бушующие внутри него чувства. Прежде всего он был королём, и он не мог позволить, чтобы другие видели его слабость.
— Он скоро вернётся, ты ведь знаешь. Он всегда возвращается.
— Меня не волнует, как мастер Бэггинс проводит своё время, — резко сказал Торин на что Фили и Кили ответили понимающими улыбками.
— То, что он делает, может спасти все королевства, которые сейчас находятся на землях Эребора, — вмешался в разговор Леголас, смешивая какие-то травы для Фили за соседним столом. — Он постоянно общается как с эльфами, так и с гномами. Он мало ест, а спит ещё меньше, и, если он не заботится о других, то все знают, что его можно найти у Вашей кровати, — эльф на секунду оторвался от работы и чуть улыбнулся. — Он не обязан делать ничего из этого. Это его выбор.
— Тебе не следует говорить о том, чего ты не понимаешь, — прорычал в ответ Торин, уставившись в потолок, чтобы не видеть понимающих взглядов своих племянников и эльфийского принца.
— Я понимаю больше, чем Вы думаете. Вы потеряли его доверие, и теперь не знаете, как вернуть то, что было между вами.
Жгучий огонь ненависти к самому себе поднялся внутри Торина.
— Я почти отнял у него жизнь. Я не вспомнил ни о нашей дружбе, ни о том, что он сделал для нас всех во время путешествия. Ничто не остановило меня, все мои мысли занимал камень, который на деле оказался просто безделушкой.
— Ты слишком жесток к себе, — пробормотал Кили, прислонившись спиной к подушке. Торин тоже решил сесть, чтобы посмотреть в глаза своему племяннику, но эти усилия оказались слишком сложными для гнома. Ему было приятно, что племянник даже в такой ситуации был на его стороне, но Торин не мог позволить, чтобы обо всех его неправильных поступках так легко забывали.
— Хочешь сказать, что я не виноват?
— Нет, — ответил Кили. Торин услышал звук ногтей, царапающих кожу, когда тот начал сдирать поджившую корочку на ране, — но я понимаю, почему ты сделал то, что сделал. Тебя беспокоил не сам факт того, что камень был украден, а личность того, кто это сделал. Ты подозревал в предательстве всех членов Компании, но даже когда твой разум охватило безумие, ты и предположить не мог, что это сделал Бильбо. Я думаю, что он тоже знает об этом. Он понимает, что сделал тебе больно.
Торин закрыл глаза, вспоминая шок, который охватил его после признания Бильбо. И ярость, которая последовала после. Он всё ещё помнил наслаждение, которое почувствовал, когда схватил хоббита за горло и перебросил через зубцы бастиона, пока остальная часть Компании не вмешалась.
— Он не сделал ничего, за что должен извиняться, — проговорил Торин, пытаясь заглушить боль воспоминаний. — Мастер Бэггинс не совершил ничего плохого.