Торин с облегчением вздохнул, чувствуя как костлявые руки страха, наконец, отпускают его сердце.
Гном снова вспомнил об их разговоре в телеге: тихий шепот слов и тепло ладони Бильбо в его собственных руках. Между ними не было лукавства, не было необходимости молчать из-за политических убеждений или настроения окружающих. Впервые за слишком долгое время Торин смог поговорить с хоббитом.
«Торин, меня зовут Бильбо».
Несколькими простыми словами Бильбо дал ему надежду, дал ему стимул для того, чтобы двигаться вперед. Он не позволил погрязнуть Торину в собственных сожалениях, которые только бы росли со временем. Сейчас Торин стоял на пороге нового будущего. Гном никогда не думал, что сможет снова увидеть это место. Эребор. Дом. И они восстановят его. Вместе.
Торин перевернулся на бок, наблюдая за сном хоббита. Его тело тут же отозвалось болью, измученное дорогой и глупой попыткой гнома вступить в бой. Он поднялся на ноги всего на мгновение, прежде чем Бильбо повалил его обратно на спину. Но этого хватило, чтобы сейчас Торин чувствовал себя измученным больше, чем когда-либо в своей жизни.
Если бы он только попросил, Оин дал бы ему что-нибудь от боли, но Торин провел достаточно дней в мареве от настоек старого целителя. Его разум должен быть чистым, когда прибудут члены Компании, чтобы обсудить положение, в котором оказались люди, гномы и один единственный хоббит. Ну и эльф.
Торин тяжело вздохнул. В тот день он обидел не только Бильбо. Он нарушил слова данное людям, нагрубил волшебнику и приказал членам Компании, гномам, которые готовы были последовать за ним на смерть, не вступать в битву, в которой гибли их собратья.
Чужой тихий вздох прервал мысли Торина, и он чуть приподнял голову, наблюдая, как хоббит переворачивается во сне. Одеяло на спине Бильбо задралось, обнажая бледную кожу и тонкую линию позвоночника. У Торина пересохло в горле, и он тяжело вздохнул, понимая, что уже несколько минут пялиться на Бильбо.
Когда Торин впервые оказался в Шире, его мнение о хоббитах… было не очень хорошим. Круглые и маленькие, они жили спокойное жизнью, и никто их них никогда не держал в руках оружия, что и проявлялось в мягких линиях их тел. Бильбо не был исключением. Хотя, возможно, он и не был таким пухлым, как некоторые из его соседей, но и не выглядел тем, кто готов был отказаться от лишней порции обеда или ужина.
Торин усмехнулся, вспоминая ужас, что был на лице у Бильбо в первые дни их путешествия. Жизнь в дороге была тяжелой, а еды — крайне мало. Не раз хоббит жаловался на то, как мало они ели в день, и его желудок соглашался с ним так громко, что это слышала вся Компания.
Торин не мог вспомнить конкретный день, когда это случилось, но просто в один прекрасный момент Бильбо перестал жаловаться. Нет, он не стал брать ничего из еды, поверх своей нормы. Вместо этого он начал лазить по окрестностям, стараясь не задерживать остальных, в поисках яблок, свисающих с деревьев и орехов, которые он собирал, словно белка, готовящаяся к зиме.
Тем не менее, все эти усилия не помешали хоббиту похудеть на пару килограмм, и теперь на его лице четко проступали скулы, затуманив собой обычно яркую улыбку. Бильбо больше не жаловался на нехватку еды, и Торин с недовольством видел, к чему это все привело. Видимо хоббитам нужно намного больше еды, чем гномам.
А теперь все те редкие моменты изобилия еды, которые у них были, остались далеко в прошлом. В залах Эребора какое-то время не будет пиршеств. Долгое время. И Торин очень сомневался, что им хватит припасов, предоставленных Даином, чтобы прокормить всех и продержаться до весны. Бомбур скорее всего уже начал подсчеты и да, повар мог творить чудеса, превращая отходы во что-то съестное, но даже он не мог сотворить еду из воздуха.
— Нам нужно его откормить, — прошептал Оин, останавливаясь у постели Торина с чистыми повязками в руках. — Или, по крайней мере, убедиться, что он съедает свою порцию, а не раздаёт её.
Торин хмыкнул в знак согласия, зная, что Бильбо откажется от еды, если в ней будет нуждаться кто-то другой, даже если живот хоббита будет против.
— Убедись, чтобы Компания проследила за этим.
— Я уже сказал им об этом. Не волнуйся, мы присмотрим за ним.
— Я расспросил Гэндальфа о хоббитах и их питании, — прошептал Кили со своей кровати, стараясь не разбудить Бильбо. — Он рассказал мне о зиме в Шире, когда Бильбо был еще ребенком. У них закончились припасы, и волки спустились с холмов. Большинство из хоббитов голодали, а когда снег растаял, многих забрала лихорадка, — он поудобней закутался в мех и добавил: — Так умер отец Бильбо.
Торин нахмурился, раздумывая над словами Кили.
— Из-за голода хоббиты больше подвергнуты болезням? — спросил с беспокойством король. — Больше, чем другие народы?
Кили пожал плечами, и поморщился, когда раны отозвались болью.
— Гэндальф не уверен. Все, что он знает, что в тот год Шир казался практическим пустым.
— Болезнь — вот чего мы все должны бояться, — проворчал Оин со своей стороны. — В таком маленьком замкнутом пространстве, с ограниченным количеством припасов, болезни будут распространяться как лесной пожар, — целитель начал быстро менять повязки Торина, не переставая говорить. — Я попросил Бофура осмотреть ближайшие водные каналы, проверить, не заблокированы ли они. Если нам удастся нагреть воду с помощью кузницы, то мы хотя бы сможем держать всех в чистоте. Другого выбора у нас нет.
— Мы больше ничего не можем сделать? — спросил Торин, обращаясь к старому целителю за советом. Оин много лет изучал травы, и Торин не мог вспомнить, что тот хотя бы раз в жизни был неправ. — Нам всем понадобится здоровье, чтобы дожить до весны.
— Бифур осмотрел уборную возле оружейной. Она достаточно большая и все отходы будут сбрасываться за пределы горы, — Оин сморщил нос. — Нам хватает грязи от дракона. Не будем добавлять собственной.
— Она есть? — Спросил Фили. Он лежал на спине справа от Кили, все еще подчиняясь требованию Оина. — Я имею в виду грязь от дракона? Просто… мы нашли только золото. Я ожидал, что будет больше…
— Дерьма? — Без стыда спросил Кили, поправляя подушку. — А оно есть? Не хочу видеть ничего подобного, в чем бы могли резвиться крысы.
— Дракон спал, поэтому ничего нет, — Торин вздрогнул, когда Оин снял последнюю повязку и начал осторожно давить на рану, проверяя, нет ли гноя. — Но это не значит, что ящерица не оставила после себя другого яда.
— Который будет отравлять наш разум, — размышлял целитель вслух, похлопывая по животу Торина. — К слову об уборных. Тебе не нужно выпустить лишнюю жидкость из тела? Живот не болит?
Торин покачал головой, и вздохнул с облегчением, что Бильбо спит и не слышит этого разговора. Его племянники захихикали, но тут же замолчали, когда Оин обратился к ним с похожими вопросами.
— У нас не было нормальной еды, только бульон и вода, — отметил Торин, даже не пытаясь скрыть неодобрение в своем голосе. Теперь, когда они выздоравливали, Торин жаждал чего-то, во что он мог бы вонзить зубы.
— По уважительной причине, — возразил Оин. — Никто не знал, что этот клинок сделал с твоими внутренностями. — Целитель сморщил нос, потом кивнул сам себе и стал перематывать рану. — Ну да ладно. Я сообщу Бомбуру, что ты готов к более твердой пище.
Торин поудобней улегся на подушки, когда Оин направился к его ворчащим племянникам, размышляя над словами Кили. Он не раз задавался вопросом о семьях хоббитов. По тому, что он успел увидеть в Шире, хоббиты являлись крайне сплоченным народом. Казалось, что они все были двоюродными братьями и сестрами между собой, и знали все друг о друге.
Кроме Бильбо.
Торин нахмурился, вспоминая яркие зеленые сады, полные детей и стариков, которые жили в одном доме. Тем не менее, дом Бильбо был пуст. Да комфортным и хорошо обставленным, но тем не менее. Портреты, что висели в доме, скорее всего, принадлежали уже почившим в земле родителям и предкам Бильбо. А родственники, о которых рассказывал хоббит, скорее напоминали стервятников, чем любящую семью. И у него не было никаких отношений.