Балин подошел к столу Оина и начал бессмысленно переставлять склянки, создавая своими действиями причудливую мелодию. Это напомнило Торину о временах своей юности, когда он был вынужден присутствовать на встречах своего дедушки с Балином, когда тот приносил плохие вести. Тогда, еще относительно молодой гном, вел себя точно так же.
— Что ты знаешь Балин?
— В этом и состоит проблема. Я ничего не знаю. Еще несколько дней назад его преданность казалась мне такой же очевидной, как нос на лице у Двалина. Тем не менее, сегодня утром, когда я сказал ему, что ты зовешь его, он стал белым, как только что выпавший снег, хотя я и не могу сказать, что это было вызвано страхом, — Балин забарабанил пальцами по столу. — Я помогу тебе с этим обманом Торин. Ради вас двоих. Но ты должен пообещать мне одну вещь.
— Какую?
— Не позволяй ему покинуть Эребор, не сказав, что ты чувствуешь на самом деле. Не позволяйте ему вернуться в Шир, не зная о том, что он оставляет позади. Как и любой другой из нас — Бильбо заслуживает выбор.
Сама идея согласия Бильбо вызвала трепет в груди Торина. Гном надеялся, что у него хватит времени, что за короткие дни и долгие ночи у него появится шанс на взаимность. Но если Валар все же решат отвернуться от него, то гном все расскажет Бильбо о своих чувствах и отпустить его обратно в Шир.
— Даю тебе слово.
Балин не переменился в лице — все также стоял с насупленными бровями и скрещёнными на груди руками.
— Тогда скажите, что от меня требуется.
Торину казалось, что он физически чувствует, как с его плеч спадает груз, который гложил его последние часы. Гном пересказал Балину в общих чертах свой разговор с Бильбо. Тот рассеяно кивал, сосредоточив свой взгляд на потолке. Торин знал, что в данный момент в голове его друга проносились тысячи сценариев и возможностей, которые тот создавал исходя из приказов своего короля.
— Я согласен во всем, кроме одного, — подвел итог Балин, когда Торин, наконец, замолчал. — Позвольте мне рассказать Нори правду. Он успеет предупредить нас о возможных волнениях или опасностях, и мы вовремя примем меры для их пресечения, — гном поджал губы и задумчиво дернул себя за бороду. — Должность Нори… отличается от тех, что занимают остальные члены Компании. Кроме того, что он может с легкостью читать настроение толпы, он также сможет пустить слухи в нужное нам русло.
— Чем больше гномов знают правду, тем больше вероятность того, что ложь всплывет на поверхность, — прорычал Торин в ответ. Он не хотел даже думать о том, что может произойти, если правда откроется. Это будет отличным шансов для всех тех, кто хочет дискредитировать как Бильбо так и его.
— Возможно, ты прав, — ответил Балин, — но ты прекрасно знаешь, что я не стал бы советовать тебе такое, если бы не видел в этом необходимости.
Торин устало вздохнул, признавая правоту Балина. Старый гном ни разу в прошлом не дал ему плохого совета и Торин сомневался, что такое может произойти в будущем.
— Отлично. Просто убедитесь, что твои слова не дойдут до других, менее дружелюбных ушей.
— Я родился и вырос в этих стенах, Торин, и я знаю, когда нужно держать язык за зубами, а когда говорить так, чтобы слова не достигли чужих ушей, — напомнил ему Балин. — Это не тот талант, которым могут похвастаться многие гномы, — пожилой гном расплылся в улыбке и рассмеялся в ответ на гримасу, что появилась на лице Торина. — Осталось обсудить только одно — твои племянники.
— Как они себя чувствуют?
— Лучше, несмотря на ожидания Оина. Но пройдет еще не один день, прежде чем они смогут бросить вызов опасностям, которые таит в себе Эребор, — Балин загадочно сверкнул глазами, ступил два шага к двери и широко ее открыл, моментально прерывая шум, царящий в комнатах исцеления.
Балин не проронил ни слова, но этого и не нужно было делать. Те, кто ждали в соседней комнате, должны быть прочитали новости по его морщинистому лицу. Торин услышал яркий, наполненный неподдельной радостью возглас Кили, который тут же подхватили чужие голоса. Через мгновение гора уже гудела от разговоров, в которых можно было услышать лишь одобрения и пожелания счастья. Двалин просунул голову в проем двери и успел лишь подмигнуть Торину, прежде чем Кили оттолкнул воина в сторону.
Младший племянник Торина крепко сжимал под руку все еще шкандыбающего Фили, помогая тому передвигаться. Лицо Кили светилось от радости и неподдельного практически детского восторга. Торин чуть заметно усмехнулся, пытаясь сдержать собственные эмоции. Сейчас Кили был копией своей матери. Она никогда не скрывала своих эмоций. Теперь её сын, её отражение, стоял у кровати Торина, практически подпрыгивая от нетерпения.
— Ты действительно ухаживаешь за Бильбо! Он знает, что значит мифрил? И он согласился?
— Тебе так трудно в это поверить? — спросил Торин с усмешкой, пытаясь не вздрагивать.
Одно дело говорить о том, чтобы солгать, совсем другое — смотреть прямо в глаза своей семье осознавая, что каждое слово вылетающего из твоего рта — ложь.
— Нет! Ну, не совсем. Я имею в виду…
Фили пнул своего брата по лодыжке, и устало покачал головой. Он всегда был намного спокойней в отличие от того же Кили. Он взвешивал каждое свое решения, а не действовал на голых эмоциях. Его осторожность и мудрость, которой он наберется с годами, однажды сделают его прекрасным королем. Взгляд, которым Фили одарил Торина, был одновременно наполнен пониманием и одобрением.
Через несколько секунд он полез в свою свободную тунику, подцепил шнурок на шее и сорвал его одним слитным движением.
— Тогда тебе это понадобится, — с усмешкой подытожил Фили, бросая что-то в сторону Торина. — Мама дала их мне, прежде чем мы ушли. Она сказала, что никогда не знаешь, кого найдешь в пути.
Торин осторожно словил маленький мешочек чуть изношенный от длительного путешествия. Шкура все еще хранила тепло кожи Фили, и Торин удивленно моргнул, заглянув внутрь и увидев две ухаживающие бусинки. Крошечные зажимы, покрытые сапфирами и изумрудами, засияли в утреннем свете, когда Торина достал их, чтобы повнимательней рассмотреть. Вздох удивления застыл в груди гнома, когда он увидел руны кхуздула нанесённые по всей длине бусинок.
Каждый из линии Дурина создавал собственные ухаживающие бусинки для своих половинок, и никто другой не пользовался ими после того, как владелец бусинок умирал. Торин помнил, где видел такие в последний раз. В сокровищнице Эребора еще до нападения Смауга. Он думал, что все они расплавились в огне дракона, но нет. Он держал последние две бусинки, выкованные его предками столетия назад в собственных руках, что уже делало их ценнее самого Аркенстона.
— Где она… — Торин замолчал. Покрепче обхватив пальцами сокровища, он с осторожностью спрятал их обратно в мешочек. Гном и представить себе не мог, где его сестра могла найти эти бусинки. У них было слишком мало времени, чтобы спасти что-то с горы, когда пришел Смауг, и уж точно у них не было времени на сокровища. Тем не менее, эти бусинки не принадлежали Дис. Они были не такими роскошными, как те, которые помнил Торин, но они были ценными для каждого из рода Дурина.
Часть Торина, большая часть, отчаянно желала, чтобы отношения между ним и Бильбо были более прозрачными и понятными. Гном хотел бы преподнести хоббиту эти бусинки с открытым сердцем и увидеть отблеск тех же чувств в любимых глазах. Но нельзя было поддаваться эмоциям, которые выдавали желаемое за действительное. Другая, небольшая часть Торина признала, что реликвия рода Дурина, которую он вплетет в волосы Бильбо, сыграет им на руку, лишь подтвердив их ухаживания в глазах других.
— Спасибо, Фили, — с трепетом отблагодарил Торин своего племянника, не отрывая взгляда от мешочка в своих руках. — Как ты пронес их сквозь все сражения?
— Он почти потерял их. Дважды, — с задорной улыбкой ответил вместо брата Кили, прежде чем помочь Фили прохромать обратно к кровати. Безвозмездная помощь Тауриэль дала свои плоды — Кили мог двигаться более резво в отличие от своего брата и дяди.