Бильбо перевел взгляд на горы сокровищ, что возвышались над ними, достигая высоких каменных сводов. Он уже не раз видел сокровища, но все равно не мог даже примерно сказать, сколько их в этом месте.
— Что мы можем сделать? — спросил он, зная, что не имеет смысла подвергать сомнениям суждения Гэндальфа. Волшебник уже не одно столетия ходил по этим землям и скорее всего, видел зло во всех его возможных проявлениях. Кроме того, как Бильбо мог отрицать то, что чувствует, будто что-то огромное, ужасное и живое дышит ему в шею? — Ты можешь использовать свою магию против этого… или что-то типа того?
— Нет, Бильбо. Ни одно заклинание, которое я знаю, не сможет изгнать дух Смауга из этого места. Камень горы сопротивляется…
— Но не золото, — Бильбо заворожено наблюдал за пламенем свечи, которое медленно тлело за мутным стеклом фонаря, не обращая внимания на золото вокруг себя. Тугой узел страха скрутился внизу его живота, когда хоббит понял, что его опасения по поводу сокровищ сбываются.
— Огонь очистит золото, — изрек свой вердикт Гэндальф рассматривая потолок. — Чистое пламя кузницы — вот что избавит это место от пагубного дыхания дракона.
Бильбо взглянул на волшебника, лицо которого за последний месяц постарело на несколько веков.
— Значит, нам всего лишь на всего нужно растопить золото? — спросил Бильбо, вглядываясь во мрак вокруг себя. Закрыв глаза, он все еще мог приставить Смауга, возвышающегося над ними. Бильбо вздрогнул и отогнал от себя видение. У него было достаточно проблем и без призрака чудовища, которое больше никогда не появиться в этом месте.
— Да.
Бильбо устало выдохнул. Мертвая тишина вокруг подхватила этот звук, эхом разнося его по огромным залам. Хоббит сосредоточил свое внимание на трещинах камня под собой, пытаясь собраться с мыслями.
— Это займет годы… жизни, — Бильбо перевел взгляд на мрачного волшебника. — У нас нет столько времени, не так ли?
— Ты прав. Зло уже просачивается из этой комнаты пытаясь дотянуться до гномов и людей своими грязными руками, — Гэндальф вздохнул и с чуть усталой улыбкой перевел свой взгляд на Бильбо, снижая уровень серьёзности. — О, не беспокойся об этом так сильно, Бильбо. Нам осталось только убедить Торина в необходимости переплавить золото. В последнее время его разум занимают другие мысли. Хотя о чем это я — уверен, что ты уже в курсе.
Бильбо покраснел от веселости в голосе волшебника и взгляда прищуренных глаз, который тот бросил на мифрил.
— Я… это… — Бильбо запнулся и поморщился от боли, когда рана снова решила напомнить о себе. У него не было времени, чтобы поговорить с Оином, поскольку он сбежал, сверкая пятками, когда Компания начала задавать вопросы. Хоббит не мог заставить себя лгать в лицо своим друзьям. Широкая улыбка расцвела на лице у Гэндальфа, и Бильбо устало вздохнул. Понимая, что если продолжить пытаться оправдываться, то поставит себя в еще более глупое положение.
— Ты знал, не так ли? — прошипел, словно разъярённый кот Бильбо. — Ты знал, что означает мифрил, но так ничего мне и не сказал.
— Я догадывался, — Гэндальф замолчал, полез в свой карман и достал трубку. Вся мрачность ситуации развеялась, когда волшебник удовлетворено затянулся и выпустил колечко дыма. Бильбо лишь устало вздохнул, снова видя перед собой доброго улыбчивого странника, который пускал фейерверки на каждый праздник в Шире. — Для гнома, разум которого поглотило безумие, добровольно отдать что-то столь ценное другому…
— Это… всё не так. Он был болен… безумие… это был не Торин, — Бильбо со всей силы вцепился в камень под собой, чувствуя, как тот крошиться под его хваткой. — Это ничего не значит.
— Разве? — мягко спросил Гэндальф, смерив Бильбо проницательным взглядом, на который хоббит ответил тем же.
— А разве нет?
Волшебник улыбнулся, так ничего не ответив, и протянул руку к раненому плечу Бильбо. Тот съежился, ожидая боли, но прикосновение Гэндальфа принесло с собой лишь тепло. Хоббит передернул плечами, когда волшебник отстранился и не почувствовал ни малейшего дискомфорта.
— Меньше причин для беспокойства, — Гэндальф подмигнул Бильбо, и резво поднялся на ноги с помощью посоха. — Идём. Нужно поговорить с Торином и согласовать план действий. Люди вместе с гномами и так плохо спали этой ночью из-за сокровищ.
— Кошмары? — спросил Бильбо, поднимаясь вслед за волшебником и отряхивая брюки. Пыль, которая падала с ткани, была ярко-желтой, и хоббит с удивлением перевел взгляд на свои блестящие руки. — Это пыль от сокровищ? — Бильбо показал свои руки волшебнику, на что тот только хмыкнул.
— Да. Хотя дракон и мертв, но его дух будет жить в этих стенах, пока существует золото. И мы все будем чувствовать присутствие этой твари.
— Но… Гендальф даже если нам и удастся переплавить все золото, то мы никак не сможем избавиться от этой пыли. Она уже глубоко велась в каждую щель и трещину на камне, — Бильбо сделал шаг и тут же резко отпрянул назад, когда каменная плита под его ногами с грохотом провалилась.
Тут же послышался шум доспехов Ронина, когда тот с тревогой на лице начал пробираться сквозь золото к Бильбо.
— С вами всё в порядке, мастер Бэггинс? — спросил Ронин, разжимая судорожно сжатую руку вокруг рукояти своего меча. Гном немного успокоился, когда понял, что никакой реальной угрозы нет.
— Да, да, я в порядке. Просто… — Бильбо безнадежно пожал плечами, не зная как правильно выразить свою мысль, и с беспокойством разглядывал лестницу. — Эти ступени вырезаны в самой горе?
— Насколько мне известно — да.
— Тогда почему здесь пустота? — Бильбо бросил быстрый взгляд на Гэндальфа, которого знал слишком хорошо, чтобы поверить в невинное выражение на его лице. Проклятые волшебники. Бильбо готов был поставить всё серебро Бэг-Энда на то, что Гэндальф специально здесь сел, наверняка зная, что под лестницей есть что-то интересное.
Бильбо с осторожностью опустил руку в разлом и тут же отшатнулся, наткнувшись на что-то мягкое. Первая мысль — это шкура какого-то животного, но не было слышно дыхания зверя или запаха разложения. И только присмотревшись, Бильбо понял, что это темно серая ткань, которая была практически незаметной в темноте.
Бильбо снова протянул руку, нащупал завязки и удивился мягкости ткани.
— Подержи, — Бильбо отдал фонарь Ронину, а затем схватился обеими руками за ткань, царапая руки о мелкие камни. Сверток оказался тяжелее, чем он ожидал. Что-то тонкое и, кажется хрупкое, сместилось, напомнив хоббиту о костях, завернутых в саван. Он только надеялся, что не нарушает чей-то вечный покой. Зачем кому-то хоронить своих родственников в таком месте?
— Это печать королевского рода, — с недоумением сказал Ронин, указывая на большой металлический диск, прикрепленный к завязкам на ткани, исписанный рунами кхуздула.
— Это так, но… — Гэндальф указал рукой на ткань, где виднелась еле заметная руна. — Этого знака не было видно на протяжении веков.
Бильбо поднял голову, с прищуром рассматривая волшебника.
— Ты знаешь, что это такое? — Спросил хоббит немного раздражено. — Оно отравлено, как и все остальные сокровища?
— Нет, — волшебник покачал головой. — Смауг ничего не знал об этом свертке, поэтому ни его жадность, ни его злоба не коснулись содержимого. Насчет твоего вопроса о том, что находится внутри… почему бы тебе не развернуть ткань и не узнать что там?
Бильбо закатил глаза, не раздумывая ни секунды над своим ответом.
— Что бы там ни было — оно не мое. Печать королевская, а это значит, что не имеет значения, кто нашел — всё принадлежит Торину
— Тогда, может быть, тебе лучше отнести это ему?
Гэндальф снисходительно улыбнулся, и Бильбо мысленно застонал. Волшебник, возможно, и был хорошим другом его покойной матери, но были времена, когда Гэндальф невероятно его бесил! Хоббит очень сомневался, что старик ничего не знает о вещи в его руках.