Его единственной передышкой и радостью среди всех этих невзгод был один лишь Бильбо, которого даже Оин не смог заставить остаться в кровати. Бильбо вставал с рассветом и приходил с закатом, весь день наблюдая за перевозкой золота, успокаивая нервных людей и гномов и влезая, где это было нужно, в их перепалки, снижая градус напряжения.
Только ранним утром и поздним вечером — когда Бильбо просыпался или возвращался спать — Торин удавалось ухватить несколько минут разговора с ним, перед тем как хоббит обессилено валился в кровать и засыпал тут же, как его голова касалась подушки. Но даже тогда их разговоры вращались вокруг горы и её припасов, либо её обитателей и еще сотни подобных вещей. Не было ни времени, ни места для чего-то более личного. Не то чтобы Торин знал, что сказать, если бы всё-таки появилась подобная возможность.
Каждый раз, когда с его губ готовы были сорваться слова любви, которые он все равно не смог бы произнести, Торин должен был напоминать сам себе, что их ухаживания нереальные. Его голова знала это достаточно хорошо, но часть его тела, та, что так отчаянно билась в груди при виде Бильбо, не хотела принимать этого. Гном становился мрачнее день ото дня, понимая, что его предает собственное тело, и отсутствие Бильбо отнюдь не способствовало улучшению настроения.
Торин перевел свой взгляд на Бильбо, который мирно спал на соседней кровати, не догадываясь, что за мысли засели в голове у Короля-под-Горой. Балин рассказал Торину о том, что хоббит работал на протяжении всего дня в сокровищнице, прерываясь только на еду. Но даже тогда он не отдыхал, а общался с как можно большим количеством людей и гномов, выслушивал их проблемы и пытался найти решения.
О чем еще может просить Торин? В глубине души он знает, что без Бильбо все это было бы невозможно. За каждым его решением или решением кого-то из членов Компании стоит Бильбо. Торин лишь надеялся, что все остальные гномы тоже видят это. Сейчас Эребор не нуждался в древних королях из легенд и сказок, которые сменяли друг друга на престоле в течении столетий. Королевству были нужны новые идеи, и Бильбо с готовностью принял этот вызов.
Жаль, что Торин не мог похвастаться тем же.
Гном тяжело вздохнул, нарушая тишину, царящую в комнате, из-за чего Бильбо недовольно заворчал сквозь сон и поглубже зарылся в меха. В ближайшие несколько минут Оин разбудит Бильбо, тот встанет и уйдет в сокровищницу, а Торин все также будет прикован к постели.
— Не нужно быть таким надутым, — тихо пробормотал Оин, не отрываясь от своей работы. — Это только твоя вина.
— Ты уже говорил это. И не раз, — Торин раздраженно передернул плечами и перевел хмурый взгляд на старого гнома. — Разве я недостаточно наказан, отдыхая в собственной постели, возле теплого очага, в то время как другие работают не покладая рук?
Оин встал из-за стола, скрипя костями.
— Мальчишка, думай, как тебе хочется, но это не наказание. Царство нуждается в тебе и желательно, чтобы ты стоял на своих двоих. И поверь мне на слово, что так и будет, но для этого ты должен лежать и отдыхать.
— Я увяну и помру, если лягу на спину еще хотя бы раз, — Торин еще сильнее нахмурился, когда Оин рассмеялся в ответ. Старый целитель даже не попытался скрыть свою улыбку.
Оин приблизился к Торину и всучил ему в руки чашу с мутной жидкостью.
— Выпей это перед едой, а потом посмотрим что к чему.
Торин осторожно принюхался и уловил нежный цветочный аромат. Это было идеей Тауриэль. Она посещала комнаты исцеления все чаще и чаще, воодушевленная тем, что ее никто не выгонял и не запрещал приходить. Эльфийка болтала с Кили о разных ничего не значащих вещах, соблюдая приличную дистанцию в присутствии остальных. Но им все равно не удалось бы обмануть Торина. Их тела двигались сами по себе, и они не отдавали отчета собственным действиям, которые были подпитаны лишь одним желанием — быть как можно ближе друг к другу.
Не то, чтобы Торин их не понимал.
Тауриэль также принесла с собой чай, который на время уменьшал боль, но не клонил Торина в сон и книгу о Кровавом Топоре, которую она и Ори откопали в библиотеке специально для Фили. Книга, раскрытая где-то на середине, всё ещё лежала на груди у кронпринца, медленно поднимаясь и опускаясь в такт с его размеренными вздохами.
— Хорошо пахнет, — неожиданно пробормотал Бильбо, чуть хриплым ото сна голосом. Торин чуть не подавился чаем, одновременно пытаясь и не закашлять и отодвинуть на задний план чувства, которые пробудил в нём голос Бильбо.
— Я думал, что ты спишь.
Бильбо раздраженно вздохнул, уткнувшись лицом в подушку, и ещё глубже зарылся в матрац.
— Так и есть, — признался он, даже не представляя, о чем думает сейчас Торин, — хотя я и не должен был этого делать, — Бильбо спустил свои ноги с края кровати, одновременно пытаясь и причесать всклоченные волосы и поправить сползшую с плеча рубашку.
Торин уставился на дно своей полупустой кружки, изо всех сил стараясь не пялиться на Бильбо и не думать о том, что тот мог бы просыпаться с ним в одной кровати и дарить Торину теплоту своего тела. Было слишком легко представить, как тихие вздохи превращались бы в стоны под руками Торина…
— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Бильбо, потягиваясь и тут же морщась от боли в плече. — Тебя не лихорадит? Ты немного покраснел.
Торин бросил на Бильбо быстрый взгляд. Был ли этот вопрос столь невинным? Или Торин сам придумал озорную искорку, что на мгновение мелькнула в этих светлых глазах?
Торину потребовалось несколько мгновений, чтобы совладать с собой и ответить, но его голос всё равно вышел напряжённым, а слова немного рваными.
— Я в порядке, спасибо.
— Не тебе судить об этом, — прервал их Оин. Старый гном кивнул в сторону ширмы, которая занимала место в углу комнаты. — Бильбо, умойся перед едой, пока мальчишки не проснулись и не навели здесь шороху.
Бильбо встал с кровати, молча кивнул и скрылся за ширмой, из-за которой через несколько мгновений послышался плеск воды. Они все ещё не могли пользоваться банями, так что приходилось обходиться тем, что имелось в наличии. Торин знал, что Бифур работает над этой проблемой по просьбе Оина, который жил в постоянном страхе перед распространением возможных болезней и боролся со всеми за чистоту. Старый целитель отправил большинство своих помощников за пределы горы на поиски каких-то трав.
Жители горы строго следовали приказам Оина и мыли руки каждый раз после пользования уборной и перед едой. Перед нападением дракона весь Эребор был пронизан маленькими ручейками и фонтанчиками с проточной водой, которыми могли воспользоваться гномы. Бифуру удалось запустить некоторые из них, и мертвая тишина Эребора наполнилась тихими звуками журчания прохладной воды.
— Ладно, давай осмотрим тебя.
Вопросы Оина были более тщательными, чем когда-либо прежде. Старый целитель проверил рану на животе у Торина, осмотрел швы и, в конце концов, удовлетворённо кивнул.
— Очень хорошо. Мы сможем снять последние швы в ближайшее время. Потом пару дней на перевязки и думаю, мы закончим с этим. Теперь давай глянем на твою ногу.
Торин перевел взгляд на свою раненую ногу, под которую Оин заботливо подложил несколько подушек, и недовольно поморщился. Оин утверждал, что это поможет справиться с отеком. Хотя Торин и продолжал замерзать в ноги, как бы их ни кутали в одеяла, но боль, которая сопровождала гнома на протяжении всего времени со времен битвы, наконец, исчезла. Тугая повязка, из-под которой виднелся темно-лиловый синяк, надежно скрывала худшую из ран, что оставил после себе клинок Азога, когда проткнул ногу Торина насквозь.
Оин был осторожен в своих движениях, пытаясь не причинить ещё больше боли своими грубыми руками.
— На вид все хорошо. Надеюсь, с костями и сухожилиями дела обстоят также. Пошевели пальцами.