Торин со всей силы стиснул зубы, пытаясь сдержать стон от боли, которая выворачивала его суставы и кости, делая их неподъёмными и тяжелыми. Его усилия были не напрасны: Оин удовлетворённо кивнул.
— Это пройдет?
— Да, но нужно время. Вероятно, холод не поспособствует этому, но чем больше ты будешь двигаться, тем лучше. Но это не значит, что ты должен бегать как ошпаренный по всей горе. Как я уже не раз говорил — нужно время, — Оин улыбнулся, когда Торин уставился на него с широко распахнутыми глазами, едва решаясь поверить собственным ушам.
— Ты имеешь в виду… я могу встать?
— Горе пойдет на пользу, если ты покажешься во время обеда. По крайней мере это то, чем мне капали на мозги последние пару часов, — Оин раздраженно фыркнул, как будто не видел в этом никакого смысла. — Час Торин. Только час. Или мы снова вернемся к тому, с чего начали.
Торин почувствовал, как на его губах расцветает улыбка. Он словно снова очутился в детстве, когда мама или отец забирали его пораньше из уроков и разрешали играть всю оставшуюся часть дня. Торин попытался откинуть одеяла и встать с кровати, но Оин не позволил этому произойти. Старый гном крепко ухватился за руки Торина и покачал головой.
— Ты только что сказал…
— Обед будет готов через несколько часов, — с усмешкой на губах прервал его старый целитель. — Конечно если у тебя останутся силы, чтобы пойти туда после того как с тобой закончит Дори. Отдыхай, пока можешь. А мальчишки помогут тебе заплести волосы, — Оин развернулся в сторону принцев и громко захлопал в ладоши. Фили застонал, повернулся на бок и стал натягивать на голову одеяло, а Кили подскочил как ошпаренный с широко распахнутыми глазами.
— Это один из новых способов лечения раненных? — спросил он, с недовольством рассматривая Оина.
— Раненых? Хах, очень смешно. Если вы достаточно здоровы, чтобы создавать проблемы, значит, вы достаточно здоровы, чтобы встать с кровати. Подъем! — Несмотря на все свои громкие слова, Оин был осторожен в своих действиях. Он внимательно осмотрел повязки принцев, удовлетворённо кивнул сам себе и лишь тогда выпустил Фили и Кили из своих кроватей. Но даже тогда он неотрывно следил за их осторожными шагами, будто опасаясь, что принцы могут скривиться от боли в любой момент. Они оделись без посторонней помощи, хотя Торин заметил, что рука Кили двигалась, не так свободно, как раньше, а Фили слишком долго пытался отличить свою рубашку от рубашки своего брата.
Оин подошел к Фили с куском длинной темной ткани.
— Завяжи глаза, парень. Они все ещё слабы, а тебе не нужно перенапрягать свое зрение. Ты получишь только головную боль и ничего более.
Фили недовольно нахмурился, но сделал так, как сказал целитель.
— Как я выгляжу?
— Глупо, — подытожил Кили и засмеялся, когда Фили показал ему средний палец в ответ.
— Ты выглядишь точь в точь как твой дедушка, — Торин улыбнулся, когда лицо Фили засияло. — Отец потерял глаз в битве, будучи совсем молодым. Думаю, он был не старше тебя.
— Я этого не знал.
— Твоя мать постоянно просила его снять повязку, чтобы она могла увидеть рану. Это очаровало ее, — Торин не любил воспоминания о шрамах своего отца или о его пустой глазнице. Видит Махал, его отец был хорошим гномом, который изо всех сил старался управлять горой во время, когда безумия рода Дурина все больше и больше захватывало разум Трора. Тем не менее, Траин гордился своими боевыми ранами и любил заставлять других слушать истории о его кровавых битвах и подвигах.
— Почему я не удивлен, — Кили сидел на краю кровати и осторожно зашнуровывал свои ботинки. — Её голова постоянно забита такими вещами.
— Она могла бы стать хорошим целителем, — добавил со своей стороны Оин, возвращаясь к работе. — Если бы у неё было больше свободного времени.
— Вы написали ей? Дали знать, что вы двое в порядке?
Торин перевел свой взгляд на Бильбо, который вышел из-за ширмы с полотенцем в руках. Из-под воротника хоббита виднелась тонкая полоска мифрила, сияние которой все же было достаточно для острых глаз гномов.
Бильбо встретился взглядом с Торином и приподнял одну бровь. Гном оторопело моргнул и тут же оторвал свой взгляд от хоббита, пытаясь не краснеть и понимая, что у него ни черта не получается.
— Балин скорее всего это уже сделал.
— Не думаешь, что она предпочла бы прочесть об этом в письме написанное рукой её сыновей? — Бильбо бросил тяжелый взгляд на Кили и Фили, и те как по команде, одновременно уставились в пол. — Думаю у Ори найдется парочка листов бумаги и лишнее перо вместе с чернилами. Ваша мать заслуживает письма от своих сыновей, — Бильбо перевёл свой взгляд на Торина. — И от своего брата.
Торин вздрогнул, услышав эти слова, и примерно представил себе, какой ответ он получит. Он втянул её мальчиков, последнее напоминание о муже, в опасное путешествие и теперь их тела покрывали шрамы, которые останутся с ними до самой смерти. По её мнению эта цена была слишком большой и не стоящей их давно потерянного дома. Торин не мог вспомнить момента в жизни, когда она сочувствовала бы ему. Дис всегда говорила, что его травмы были скорее результатом его же собственной глупости и не имели под собой никакой благородной причины. Не то, чтобы она была не права на этот счёт.
— Я… — оправдания замерли на губах, когда Торин встретился с осуждающим взглядом Бильбо. Гном прикрыл глаза и устало кивнул, понимая, что проигрывает по всем направлениям в битве, которая началась без его на то желания. — Потом. Я напишу ей попозже.
— Тебе лучше так и сделать, — хоббит бросил на Торина предупреждающий взгляд, который смягчила его игривая улыбка. — Я вернусь, как только смогу, чтобы убедиться в правдивости слов Короля-под-Горой. Тебе принести что-то из главного зала или библиотеки?
— Мне нужен только ты, — слова скользнули изо рта Торина, минуя мозг, и гном мысленно дал себе подзатыльник, понимая как это прозвучало. Бильбо покраснел, словно спелый помидор, а Фили и Кили громко захихикали от дверей, будучи уже на полпути из комнаты. — Конечно, если у тебя найдется немного лишнего времени.
— Конечно, я смогу побыть с тобой Торин, — улыбка Бильбо немного померкла, и Торину стало интересно: слова Бильбо были вызваны наличием у них посторонних слушателей или нет? Торину оставалось лишь надеяться, что вторым вариантом. В его словах не было какого-либо подтекста, Торин сказал лишь то, что хотел сказать. Его унылые дни освещали только редкие моменты разговоров с Бильбо.
Не так.
Он жил Бильбо. Жаждал его присутствие, которое наполняло существование Торина хоть каким-либо смыслом. Это потребность сидела где-то глубоко внутри гнома, день ото дня все больше и больше распространяясь по телу Торина словно болезнь, и выкачивала весь воздух из его легких каждый раз, когда Бильбо выходил из комнаты или оказывался на расстоянии большем, чем вытянутая рука. В давно минувшие времена Торин сразу избавился бы от такой зависимости и вместе с тем от своей слабости. Теперь же, он мог только просить у Бильбо, чтобы тот уделил ему пару минут своего внимания и злится, на весь чертов Эребор вместе взятый за то, что тот забирал внимание его хоббита.
— Я скоро вернусь.
Голос Бильбо на мгновение дрогнул, прежде чем яркая улыбка снова расцвела на его губах, и он развернулся в сторону выхода, последовавши за Кили и Фили. До Торина долетели обрывки ворчания Бильбо и добродушного ребячества его племянников. Звук их голосов вскоре исчез где-то в глубинах горы, оставив после себя тишину и опустошение. Воздух казалось, похолодел, и даже огонь огромного пышущего жаром камина не помогал. Торин попытался игнорировать ощущение собственного одиночества, которое охватило его, когда он принялся за еду, которую принес ему Оин: каша, вяленое мясо и парочка лепешек. Пища даст ему силы, необходимые для того, чтобы выдержать бесконечные часы отсутствия Бильбо.
Оин достал для него бумагу, чуть пожелтевшую от времени, с сине-зелёной плесенью в уголке, и деревянную дощечку на которой Торин смог бы писать.