Торин выдохнул, чувствуя, как гнев гаснет под волной смущения, которое он уже не испытывал очень много лет. Он прекрасно знал, что все члены Компании делают всё возможное, чтобы Бильбо побыстрее запомнил правила культуры гномов, которым их обучают с колыбели. И никто из них даже не подумал бы совершить акт такой непристойности.
— Единственный из нас, кто когда-либо трогал волосы Бильбо — это Ори. Но он вплел только одну косичку, которая показывает принадлежность мастера Бэггинса к Компании. Это была не попытка… — Дори стал более взволнованным и теперь заметно расстроенным. Торин приподнял руку, и покачал головой, останавливая извинения Дори и одновременно с тем пытаясь взять под контроль собственный гнев, который все ещё бушевал в груди, заглушая любые здравые мысли.
— Я приношу свои извинения. Я не хотел… Ори оказал Бильбо и мне огромную услугу и я благодарен ему за это, — Торин нахмурился от отвращения к самому себе. Он не имел никакого права на ревность. Он не имел никаких прав на Бильбо. По их собственному и взаимному на то соглашению. Сейчас же Торин вёл себя как гном, который имел полное право на то, чтобы ревновать своего избранника к другим.
Балин был прав.
Его предавало собственное треклятое сердце. Он задыхался; из последних сил барахтался в мареве из несбыточных желаний и фантазий, который так никогда и не станут былью. И с каждым разом, все реже и реже выныривая на поверхность, Торин понимал, что там за гранью, где его поджидает одно только безумие всё намного проще и понятней — Бильбо принадлежит ему и только ему.
Торин буквально кожей почувствовал на себе проницательный взгляд бледных глаз Дори. После минутного молчания гном снова заговорил, на этот раз его голос не дрожал, а в каждом слове чувствовалось увесистая сила, как будто он принял какое-то решение известное лишь ему одному.
— Я отнесу бусинки Гэндальфу, чтобы он проверил не оставила ли магия дракона на них свой след. Приношу свои извинения, Ваше Величество, я должен был сделать это перед тем, как прийти с ними к Вам.
— Не поднимай панику — моя вспышка не имеет ничего общего с золотой болезнью, — прорычал Торин. Он не позволил бы себе принять надуманное оправдание Дори, насколько бы сильно это его не искушало. Торин был просто зол от того, что он не мог стать свидетелем первых шагов Бильбо в Эреборе. Он не мог наблюдать собственными глазами за тем, как Бильбо общается с жителями горы и как те в ответ относятся к нему.
Торин знал, как всё это происходит, только со слов Компании. И честно сказать он уже очень устал от этого. Он устал быть сторонним наблюдателем, а не участником битвы, в которой каждый день от рассвета и до заката сражались обитатели горы.
— Пожалуйста, передай Бильбо, чтобы он зашёл ко мне, как только освободиться. Я и так пролежал здесь достаточно долго.
— Исцеление — это не чья-то прихоть, Ваше Величество, — подметил Дори, забирая со стола бусинки и пряча их в карман. Он, скорее всего, отнесет их Гэндальфу несмотря на протесты Торина. — Есть ли что-нибудь еще, что я могу для вас сделать?
Торин отрицательно покачал головой, и Дори, слегка поклонившись, вышел из комнаты. Прошло несколько минут, за время которых даже Оин не нарушил его покой. Торин с последних сил боролся с желанием встать с постели и выйти за двери, чтобы побыстрее увидеть Бильбо. Это чувство, чувство потери, росло внутри него день ото дня, все больше и больше поглощая мысли Торина.
То, что было между ним и Бильбо приносило Торину одновременно и боль и радость. Ведь между ними ни было ничего, кроме тысячи взглядов, брошенных украдкой и сотни тихих вздохов. Торин лишь надеяться, что предложив ухаживания, он сможет стать ближе к Бильбо, а по факту у них даже не было времени, чтобы вплести в волосы друг другу ухаживающие бусинки.
Что ж, сегодня это изменится.
Торин вздрогнул от стука в двери. Ему понадобилось несколько секунд на то, чтобы успокоить отчаянно колотившееся сердце в собственной груди и разрешить посетителю войти. Он почувствовал как яркая и ничем неприкрытая улыбка расцветает на его губах при виде Бильбо. Беспокойство, что стальными лозами прорастало из его сердца, крепко сжимая рёбра и выкачивая весь воздух из груди, наконец, отступило. Его хоббит был здесь. И судя по раскрасневшемуся лицу, он бежал в комнаты исцеления от самой сокровищницы.
— Ты хотел меня видеть?
Торин тяжело сглотнул набежавшую слюну и махнул рукой в сторону расчёски, которая лежала на столе.
— Мне нужна твоя помощь. Мне нужно заплести волосы, но мои травмы… Я не могу сделать этого сам.
Бильбо кивнул с такой уверенностью, что Торину стало интересно, сколько Дори рассказал ему. Да, он, скорее всего, объяснил основные узоры, значения и количество тех или иных бус, но поведал ли он Бильбо о том, что будет означать, если тот прикоснется к волосам Торина?
Слова застряли во рту у Торина. Он только сейчас заметил, насколько сильно дрожат у него руки. Гном не мог позволить Бильбо продолжить, не будучи уверенным, что тот знает всю правду. Бильбо должен знать, что даже если плетение волос было обычным делом у хоббитов, то для гномов это было совсем не так.
— Ты должен знать, прежде чем приступить, что волосы… гномы считают… — Торин замолчал и тяжело сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло, когда Бильбо подошёл к столу и взял расчёску в руки. — Это не то, чем мы так просто делимся с другими.
— Только с роднёй или с тем за кем гном ухаживает, — Бильбо кивнул и тяжело вздохнул. — Дори был слишком смущён нашим с ним разговором в целом, чтобы упомянуть о такой вещи. Мне рассказал об этом Бофур, он сказал, что… плетение волос очень личная вещь, и обычно она связана с тем, что гномы делают в одной постели.
Торин даже знать не хотел, насколько сильно покраснело его лицо. Они с Бильбо безмолвно смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и гном должен был признать, что его очаровали чуть розоватые кончики ушей Бильбо, выглядывающие из-под золотых кудрей.
— Если тебе неудобно, — прохрипел Торин, — то я могу попросить Фили или Кили, но…
— Но лучше, если это буду я, — Бильбо схватился за ближайший стул, старательно избегая взгляда Торина. — Если гномы узнают, что я не помог тебе, хотя мы и состоим в ухаживаниях, то они начнут задавать никому ненужные вопросы, — хоббит наконец перевел свой взгляд на Торина. — Ты сможешь пересесть на стул? Мне так будет удобней.
Торин кивнул, благодаря Махала за светлую голову Бильбо. Он сам подумывал предложить такой вариант. Было бы слишком сложно оставаться спокойным, если бы они с Бильбо находилось в одной кровати.
Торин уселся на стул, чувствуя, как каждая частичка в его теле напрягается от присутствия Бильбо за спиной.
Гном ожидал, что Бильбо будет нервным, возможно, смущенным но, как впрочем, и всегда, тот удивил Торина. Бильбо спокойно разделил волосы на несколько частей, и начал потихоньку прядь за прядей, распутывать гриву Торина. Гном чуть поморщился от неприятных ощущений, но уже через несколько минут гребень стал спокойно проходил сквозь волосы Торина, успокаивая разум и наполняя тело каким-то удивительным спокойствием и умиротворением.
— Скажи, если станет больно, — тихим голосом разрушил приятную тишину Бильбо. Его пальцы ловко прошлись сквозь локоны Торина. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я расчёсывал чужие волосы.
Огонёк ревности на мгновение вспыхнул внутри Торина, но он тут же безжалостно его потушил. Традиции хоббитов крайне отличались от гномьих и Торину хотелось бы побольше узнать о жизни Бильбо в Шире.
— Расскажешь об этом?
Торин буквально почувствовал улыбку Бильбо и часть напряжения покинула его тело.
— Дети хоббитов — те ещё непоседы, — начал Бильбо. — Когда они возвращаются со своих приключений, то имеют такой вид, как будто успели сходить в Сумеречный лес между завтраком и обедом и вернуться обратно, — он на секунду замолчал, распутывая особо упрямый узел в волосах Торина, прежде чем продолжить. — И в их волосах обязательно собирается пара десятков разных листьев, веток и тому подобное. Каждый взрослый хоббит обязан помочь детям в такие моменты и привести их в более или менее приличный вид.