― Ох, верно, согласно новостям, у тебя больше НЕТ дочери.
― Это какая-то извращенная насмешка. Если ты не покинешь мой дом через две секунды, то я вызову полицию.
― В чем проблема, Папочка? Может, я недостаточно привлекательна для тебя? Разве не этого ты всегда хотел? Симпатичную дочку? Кого-то, кем мог бы гордиться?
Майкл начинает пятиться назад. Выражение полного ужаса, искажающий его лицо, подстегивает меня.
― Довольно, ― рычит он, подтягивает штаны и направляется к двери.
Скатываясь с кровати, открываю ящик тумбочки и вытаскиваю револьвер, который, как я знала, там находится. В детстве много раз я видела, как моя мама с нежностью гладила его. Вечно пытаясь призвать мужество, которого у нее не было никогда.
Но у меня оно есть.
― Не так быстро, Папочка.
― Послушай, Хелен. Пока что ты не сделала ничего дурного. Я могу помочь тебе. Могу оказать тебе помощь.
― Меня зовут не Хелен. А Джейн. Мое имя Джейн. Произнеси это.
Поднимая руки в оборонительном жесте, мой отец выплевывает мое имя.
― Джейн.
― Твоя дочь.
― Моя дочь.
Жестикулируя пистолетом, показываю ему вернуться в комнату. Он осторожно идет, не сводя с меня глаз. Руки опущены.
Тыльной стороной ладони смахиваю слезы.
― Я сделала это, Папочка. Я это сделала. Наконец-то, стала достаточно хороша, чтобы ты заметил меня. Желал меня.
― Ты нездорова, Хел... Джейн. Позволь мне оказать тебе помощь.
Мой голос принимает детское напевное звучание.
― Неужели ты не любишь сейчас меня, Папочка? Теперь я одна из симпатичных девочек.
― Джейн, я...
Вой сирен его заглушает. Мягкий свет уличного освещения сквозь окно дополняется вспышками красно-синего цвета.
Гляжу на его опущенную руку. Экран мобильника светится.
Окончательное предательство.
― Полиция уже здесь, Хелен. Все кончено.
― Я же сказала. Меня зовут Джейн.
Приподняв руку, я делаю единственный точный выстрел.
Прямо между его идеальных голубых глаз, прежде чем полиция укладывает меня на пол.
Глава 27
По меньшей мере, час сижу на заднем сиденье патрульной машины. Твердое пластиковое кресло холодное, а тонкая материя юбки никак не защищает. Наблюдаю за всплеском активности вокруг с незначительным интересом. Уставившись в запотевшее окно, будто смотрю скучное телевизионное шоу без звука. Все, что вижу, ― это движущиеся губы и проблесковые огни.
Я цепенею.
Возвращаюсь в кокон безмолвия.
Открывается дверь, и мужчина просовывает свою голову внутрь.
― Итак, как тебя зовут, дорогая?
Пялюсь на него.
― Твое имя? У тебя оно есть?
― Я знаю тебя. Ты же детектив, расследовавший убийство Стива.
― Что?
Я лишь смеюсь.
Снаружи машины раздается голос.
― Детектив, вы зря время тратите. Сучка, бл*ть, ненормальная.
Сыщик пытается снова.
― Как тебя зовут?
Порез на губе опять открылся. Чувствую вкус крови, ощущаю, как она покрывает зубы.
― У меня больше нет имени.
***
Дверь в мою маленькую камеру захлопывается.
Здесь тьма и безмолвие.
Наконец-то.
Беспокоясь о моем рассудке, отправили на обследование в психиатрическую клинику перед тем, как предъявить обвинение в убийстве отца. С меня сняли всю одежду и вынудили принять душ. Поразительно, насколько привычно чувствовать себя обнаженной и уязвимой. Будучи вынужденной двигаться определенным образом, получать указания, что делать, как если бы у меня не было выбора... поскольку у меня его и нет.
Больше я ничего не контролирую.
Это ощущение окутывает меня, словно тяжелое, колючее покрывало.
Теплое и в то же время дискомфортное.
Знакомое, но нежеланное.
Протягиваю руку и неторопливо вытаскиваю тонкое одеяло с узкой двухъярусной кровати. Дергаю до тех пор, пока оно не высвобождается, швыряю на пол. Потом растягиваю концы, пока верхняя часть не будет в руке. Сидя на матрасе, медленно и планомерно скручиваю и закручиваю, до тех пор, пока изношенная ткань не сформируется в тонкий канат.
Осторожно, чтобы не шуметь, переворачиваю пустую металлическую кровать и приставляю ее к стене. Обвязывая один конец веревки вокруг изголовья, обматываю другой вокруг шеи.
Туго.
А потом приподнимаю ноги.
Чтобы мой собственный вес полностью натянул веревку.
Не сопротивляюсь.
Мне уже доводилось это испытывать.
Теперь я знаю, что смерть ― это всего лишь начало.
Я умру здесь.
Я здесь умру.
Я хочу умереть.
Я отказываюсь жить.
Глава 28
Не могу сказать, открыты ли мои глаза.
Конец