Смотрю сверху на Бедолагу.
- Карту читать умеешь?
Поднимает на меня глаза.
И меня снова от него коротит. Ну как девчонка, блять... Обнять и плакать.
Нахмуриваюсь.
Ну не виноват же он, что такой женоподобный? Иногда с виду такой задрот, а как боец в суперы выходит. Так тоже бывает. У нас был такой в отряде. Вроде парень, а голос женский! Ну женский пиздец просто! Причем, приятный женский голос. Ох и дрочили его поначалу. Ничего, привыкли. Погиб как герой... Поэтому, я не спешу ставить клеймо.
Бедолага отрицательно качает головой.
Присаживаясь, объясняю азы.
Бедолага тыкает пальцем на дорогу по краю фрагмента карты. Мизинец опять отрывается от остальных, изящно двигаясь вверх. Но он поспешно сжимает пальцы.
- Куда ведёт хочешь знать?
Кивает.
- Это старая трасса. В эту сторону будет разрушенный мост и тупик. В эту сторону, несколько поселков, потом выезд на федеральную.
Тыкает на крестик на карте. Километров за тридцать от полигона.
- Это... Хижина. С Самойловым разрулили?
Кивает.
- Хорошо.
Поднимаюсь.
- Все, подъем, нам нужно протопить себе поляну и сделать навес. Все несут дрова.
- И Бедолага? - язвительно.
- Бедолага будет сегодня за повара.
У повара работы немного, натопить в котелках снега. В пайке одни сублиматы, залил кипятком, разбухло - ешь.
Горят высокие костры, топя снег. Курсанты ножами валят подлесок для навесов. Другая группа ломает еловые лапы.
Делаем перерыв.
И опять вокруг Солода конфликт.
- А ты чо молчишь-то все время, как немой?
- Да отъебитесь уже от него, - заступается кто-то.
- У кого сил пиздеть много, идёт работать дальше, без перерыва! - рявкаю я.
Смеркается. Завалившись на настил, курсанты стучат ложками. Костер в центре освещает лица тех, кто сидит поближе. Пересчитываю, одного не хватает. Машинально ищу глазами Солода. А его нет!
- Солод где?! - напрягаюсь я.
Все замирают, стук прекращается.
Чувствую лёгкое вежливое прикосновение к плечу сзади.
Оборачиваюсь. Он. За моей спиной сидел, значит.
- Отбой, нашелся.
Из любопытства хочется увидеть его лицо. И я разворачиваюсь снова. Он сидит в самой тени навеса. И я ничерта не могу разглядеть. Ладно, хер с ним. Какая разница?
- Поели? Чистим снегом посуду и укладываемся плечом к плечу. Ногами к огню. Подъем в шесть.
- Оо... - вселенский стон.
- Знаете, почему в армии всегда подъем в шесть? - шутит Танго. - Потому что когда тебя будят в шесть, единственное, чего хочется - убивать!
Бедолага спит рядом. Ловлю себя на мысли, что мне спокойнее от этого. И вообще, если относиться к нему как к ребенку, то даже и не коротит.
Танго, сидя у костра, тихо напевает:
- “Облака в небо спрятались… Звезды пьяные смотрят вниз… И в дебри сказочной тайги…Падают они”.
Красота…
Глава 12 - В его тени
Саундтрек: Земля горит - Palina
Сплю тревожно. Побег с полигона не удался! Маршрут на карте ведёт обратно к нему. Мы идем обратно. Пройти сто двадцать километров, чтобы вернуться в руки к Алишеру? Нет!
И я всю ночь рисую в голове карту. Идти одной? Через хижину, в сторону трассы? Самое главное, не начать думать, что это невозможно. Что я не дойду.
Потому что тело может больше, чем ты о нем думаешь. Намного больше.
Просыпаюсь я раньше всех. Ещё до рассвета. Во мне заведён будильник.
До того как инструктор поднимет всех, я хочу успеть спокойно надеть свою нестандартную обувь, не привлекая к этому внимания, а ещё сбегать в туалет. В идеале - успеть поесть и попить чай. Потому что с балаклавой на лице это невозможно, а каждый раз прятаться - вызовет подозрение.
Стараясь не касаться Психа, выползаю к костру. С ним рядом спать конечно спокойнее, но есть и свои детали. Пару раз мне прилично прилетело локтями. Он дёргается во сне, подрывается, а потом падает и отключается снова.
Вспоминаю,что он расстрелял подозреваемых. И... ничего в моей вымотанной душе не рождается - ни ужаса, ни скорби. Мне пусто. Это плохо? Люди ведь погибли...
Иногда мне хочется, чтобы погиб весь этот мир. Разом. А иногда, я уверена, что все переживу. Нужно только не жалеть себя. Все переживу и выберусь в какую-то версию нормальности. И тогда хотелось бы, чтобы мир жил, и где-то была эта версия.