Я бы узнал эту музыку где угодно. Кейди не умеет играть иначе, чем честно.
— Она приглашена в группу Pain and Punishment. — Говорит Зейн. — Она безумно хороша.
— Pain and Punishment?
— Последний новый проект отца. — Зейн насмехается. — Это как будто с нас содрали.
— В Интернете я видел, что ее обозначают как «Сопрано Джонс».
— Сопрано. — Я перевел взгляд на телефон. — Каденс использовала это имя, когда впервые выступала в Redwood.
— Мы не хотели обнадеживать тебя. — Объясняет Финн.
— И все же, — я смотрю на дорожный указатель, — вы везете меня в аэропорт.
— У группы европейское турне. Теперь, когда мы знаем, что Сопрано Джонс — это Каденс, можно предположить, что она сейчас там с ними. — Говорит Финн.
— Просто для протокола, я не думаю, что тебе стоит это делать. — Грудь Зейна расширяется от вздоха. — Каденс отослали. Ты попал в тюрьму. Ясно, что отец в отчаянии. — Он проводит рукой по волосам. — Если он действительно пошел на все эти неприятности только для того, чтобы сохранить наследство, неизвестно, что он сделает дальше. А что, если Каденс действительно забеременеет?
Мой желудок скручивается в узел.
— Я все время думаю, что для тебя и для нее будет безопаснее, если вы останетесь порознь.
— Этого не будет. — Рычу я на Финна.
Зейн кивает, как будто ожидал такого ответа.
— Что ты будешь делать, когда увидишь ее? Если она следит за приложением Джинкс, то, скорее всего, думает, что ты ушел к другой.
— Она знает, что это чушь.
— Знает?
Финн бросает вызов.
— Мне все равно, во что она верит. Я собираюсь напомнить ей правду. — Выплюнул я, сжимая пальцы на телефоне. — Она принадлежит мне. И всегда будет принадлежать.
44.
КАДЕНС
Из толпы позади нас доносится громкий смех. С каждым днем в пабе становилось все громче и многолюднее.
— Может, тебе стоит притормозить. — Говорит Хантер, отодвигая мою кружку.
Я шиплю на него и выхватываю пиво из его пальцев. Содержимое переливается через край, забрызгивая мою руку и темный лакированный стол.
Хантер бросает на меня отвратительный взгляд, но мне все равно.
Мы уединились в задней части паба. Надо мной с потолка свисают знамена «Юнион Джек» в форме треугольника, и нет ни одной рождественской елки.
Я попросила Хантера забрать меня из бара отеля, потому что там играли рождественские гимны, и у меня от этого болела голова.
Здесь же песни — европейская версия кантри. Я могу с этим смириться.
— Не дергайся. — Ворчит Хантер.
Он достает из диспенсера пачку салфеток и промакивает мои пальцы.
Я смотрю на салфетку, вспоминая день в парке аттракционов, когда Датч решил, что ему не нужна салфетка, чтобы вытереть меня.
Ты таешь, Кейди.
Я отказываюсь думать о его языке, скользящем по моей коже, или о его злобной улыбке, когда я задыхалась.
Но теперь это все, о чем я могу думать.
Датч улыбается.
Датч хмурится.
Датч рычит мне в ухо: — Ты моя, Кейди.
Меня пронзает боль.
Я инстинктивно реагирую и отправляю пустую кружку в полет.
Хантер едва успевает поймать ее, прежде чем она падает на землю.
— Какого черта?
— Что-то не так с этим пивом. — Зашипела я. Подняв еще одну кружку, я смотрю на пенистую жидкость из-под нее. — Я не должна чувствовать. Почему я все еще чувствую?
— Каденс, это твой первый раз, и ты перестаралась. Тебе нужно остановиться.
Я кладу руки на стол и поднимаюсь. Мир накренился, и я замахала руками, чтобы он не так сильно вращался.
— Будь осторожна.
Хантер прижимается ко мне.
— Принеси мне что-нибудь покрепче. — Умоляю я его. — Оттуда и туда. — Указывая на ликер на верхней полке, я хихикаю. — Этого должно хватить.
— Не поможет.
— Откуда ты знаешь? — Возражаю я.
— Даже если ты сегодня напьешься до беспамятства, завтра ты проснешься с той же зияющей дырой в груди. — Его взгляд устремлен на стол. Его тон созерцательный. Как будто он уже проходил через это. — Ничто, кроме времени, не может залечить такую рану.
— Рану?
Я неистово смеюсь. Столики рядом с нами смотрят на меня как на сумасшедшую.
Может, и так. Может, это безумие передалось мне от матери. Темное проклятие, передающееся из поколения в поколение.
— У меня нет раны. У меня все отлично. Все... — Я раскачиваюсь и чуть не бьюсь головой о низко висящие светильники. — Ой.
Хантер качает головой.
— Я отвезу тебя обратно в отель.
— Нет. — Я отталкиваю его. — Я хочу еще выпить.
Он смотрит на меня так, будто хочет только одного — бросить меня в ближайшую реку.
Я показываю пальцем на его покрасневшее лицо и хихикаю.